Синоптик стряхнул пепел, и будто очнулся.
– Как там тебя?
– Ким, – напомнил я.
– Ким, извини, что я так люто накинулся! Ситуация, сам понимаешь: все на эмоциях!
– Понимаю! Когда эмоции через край, напряжение надо убирать.
– Стопудняк! Надо было развялиться, – Синоптик показал неприличный жест и весело, со значением подмигнул. – Маленькая, но рукастая!
– Без подробностей, ладно. Хватило впечатлений от увиденного.
– Ты мне вот что объясни: как можно было так щемить, чтобы не услышать происходящего в соседней люле? – Синоптик пошло хихикнул, заметив моё смущение, и заговорщицки толкнул меня локтем вбок. – Ты случайно того, не вуайерист?
– Ничего себе предъява!
– Га-аа! Сосед, не пылесось тайгу, я же шуткую! Тыркаться сейчас бесполезно – уж как-нибудь да разместимся. Шконок много – целых четыре, всем найдётся места. После вопрос с Сазаном порешаем.
– Мне на работу через три часа, – тоскливо сказал я. – Надо выспаться.
– На какую такую работу?
– На такую обычную работу, – огрызнулся я. – По распределению альтернативной службы.
– Отмазанный, что ли?
Синоптик прицельно стрельнул бычком в форточку и лениво засеменил к холодильнику.
– Альтернативно-служащий, – сухо поправил я.
– Ты неопознанный мудераст, – философски изрёк Синоптик и окинул взглядом пустое пространство холодильника. – Не духан и даже не запах, так: туловище безголовое.
– Дальше что? – с вызовом спросил я и повторил для усиления эффекта: – Что дальше-то?
– Ну, значит, не есть тебе дембельской каши!
– Прямо расстроил!
На дверце в отделении для яиц одиноко загромыхала банка с кабачковой икрой.
– А я бы сейчас даже требуху сожрал! Ну, или икорку навернул. Га-аа!
Синоптик снова заржал мелким дурным смехом, бесцеремонно свернул крышку с горловины банки и погрузил пальцы в овощное рагу.
Я неодобрительно хмыкнул, глянув исподлобья, как мародерствует Синоптик.
– Лучшая отечественная закуска! – гордо сказал он и отправил в рот размазанную по фалангам пальцев икру. Довольно зачавкал, зачерпнул ещё. – У меня в такие моменты суровая подсадка на еду. Веришь, Ким, вот как распоследнего планокура пробивает на хавку люто, ничего не могу с собой поделать.
– Ты полегче, здесь за это ноги ломают! – предупредил я.
– Да ты не шухерись! Я всего граммульку съем.
Наконец, пустая банка была отправлена обратно в холодильник. Синоптик обмахнул руку о штанину и протянул мне: