Чем бродяга питался? Ни рюкзака у него, где держал хотя бы котелок, ни оружия самого простейшего – ножа. Ягод нет, орех на кедровом стланике пока не уродился, не травой же питался. И пробивающаяся среди камней травка на Колыме уже в начале августа неполноценная, выжигается солнцем, корова и та такую пищу не осилит. Колыма – это безбрежный океан каменистых сопок разных цветов из-за неодинаковости пород, растительность лишь у подножия, где на склонах среди сплошного камня умудряется жить кедровый стланик, в самых низинах местах встретишь лиственницы, невысокие и хилые из-за недостатка питания и сурового климата, резко континентального – зимой жгучие морозы, летом жара.
Бродяга теперь пытался приподнять голову, издавал хрипящие звуки, закатывал глаза, оголяя белки, открывал рот, перекашивая на бок, как выброшенная на сушу дохнущая рыба, дышать толком уже неспособная, многие передние зубы у него выбиты, уцелевшие желтые, гнилые. Уронив голову, он ударился о гальку щекой и затих.
Команды не было, однако люди отряда покидали крытый кузов, удивившись непредвиденной остановке.
С бродягой стала возиться лишь геолог Ольга, хотя наверняка такая работа ей радость не доставляла, судя по выражению лица, – полные губы помимо желания слегка кривила, будто возилась с испорченным продуктом, усилием воли ей приходилось заставлять себя неприятным делом заниматься. Она возилась и потому, что была женщиной деятельной, сидеть, сложа руки, не любила, и хотя начальником отряда считался Петухов, фактически нами командовала она, к тому же сейчас понимала – люди отряда предпочтут оставаться сторонними наблюдателями. Да она справлялась одна, женщина повыше меня, природа наградила крутыми неженскими плечами, мощная женщина, могла бы занимать таким видом спорта, как штанга, в сравнении с ней многие мужчины чувствовали себя неполноценными, я уверен в этом, неудивительно, что оставалась холостой, хотя ей тридцать пять. Сейчас она без особого труда перевернула бродягу, снова уткнувшегося лицом в гальку, убедилась – сердце билось.
Раз за дело взялась Ольга, то Петухов теперь стоял в стороне и только наблюдал.
Наш второй геолог, Мальчик, – так в отряде звали Юрия Борисовича за маленький рост, – даже не стремился скрывать свои чувства, жёг найденного неприязненным взглядом, не подходя близко. Впрочем, он имел привычку нехорошо смотреть и на работников отряда.