Электрическая сеть, телефонная связь и телеграф полностью выведены из строя. Разрушены мосты и засыпаны обломками строений дороги. Сильно повреждены водопроводная и ирригационная сети. Городской железнодорожный вокзал превратился в груду обломков, а аэропорт не мог функционировать из-за трещин на взлётно-посадочных полосах. Обрывы электропроводки и опрокидывание бытовых керосиновых приборов привели к семи крупным пожарам.
Заместитель министра здравоохранения СССР, главный санитарный инспектор Минздрава СССР, подполковник медицинской службы Тихон Болдырев вспоминал: «Ничто не предвещало совершившейся катастрофы. Стояла тёплая, тихая и ясная южная ночь. Сильнейшие колебания почвы, сопровождавшиеся сильным подземным гулом и завершившиеся вертикальным толчком огромной силы, что не только мирно спавшие люди, но и те, кто бодрствовал дома или находился на работе в ночную смену, были застигнуты врасплох. Многие тысячи спавших людей оказались засыпанными обломками своих жилищ. Сотни рабочих ночных смен погибли под развалинами своих предприятий. Погасло электрическое освещение».
В момент землетрясения в Ашхабаде находился академик Дмитрий Наливкин, приехавший на совещание по заливу Кара-Богаз-Гол. Заседание проходило в здании ЦК Компартии Туркменистана 5 октября 1948 года.
Во втором часу ночи стали расходиться, но первый секретарь ЦК КПТ Шаржа Батыров задержал академика, чтобы обсудить вопрос открытия туркменского филиала АН СССР: «Стали прощаться – вдруг страшный удар потряс всё здание. Посыпалась штукатурка, и всё замолкло. Только и успел подумать: «И кому это надо взрывать туркменское ЦК…», как дом начал качаться. Я обрадовался: значит, простое землетрясение. Через мгновение моя радость исчезла, качание дома стало ужасным, устоять на ногах было трудно, и я бросился к окну.… Спустя несколько дней после первого толчка мне пришлось летать на военном самолёте над городом и изучать аэрофотоснимки. Квартал за кварталом одна и та же картина. Смотреть было жутко и тяжко. Число человеческих жертв осталось точно не подсчитанным, но цифра была ужасающей».
Первым о землетрясении сообщил открытым текстом по рации в Главное управление погранвойск СССР в 07 часов 40 минут согласно полученным указаниям командира воинской части майора Бычука, капитан И.В.Лишенко: