Мне оставалось пробежать каких-нибудь пятнадцать метров. Но собаки были сильнее. Я уже слышал за спиной горячее дыхание овчарки и внутренне сжался, ожидая, что она вот-вот вцепится зубами мне в ногу. Как назло, на улице никто не появлялся. Я задыхался и сбавил скорость. Сзади послышался короткий рык. «Всё!» ─ подумалось мне. Я остановился и, судорожно глотая воздух, медленно повернулся назад.
Овчарка резко остановилась и застыла в метре от меня. С её нижнего клыка капнула слюна. Всё поплыло, словно в замедленной съёмке. Остальные собаки тоже резко остановились, словно налетели на невидимое препятствие. Лохматая собачонка из арьергарда нерешительно тявкнула, развернулась и побежала обратно. Овчарка в упор смотрела на меня… и тут я понял, что она смотрит не на меня, а куда-то дальше, на что-то за моей спиной.
Я повернулся и чуть не потерял сознание от ужаса. В нескольких метрах за моей спиной стоял Фридон. Он был огромен. Шерсть на его загривке поднялась дыбом. Складки кожи на пасти, дрожа, приподнялись, обнажив клыки. Я оказался между двух огней. Фридон пошёл на меня. Я закрыл глаза, повернулся к Фридону спиной и, сев на корточки, закрыл руками голову. Последнее, что я увидел, был удаляюшийся хвост овчарки, которая уступила добычу более сильному.
Что-то влажное ткнулось мне в шею. «Интересно, проглотит всего целиком, как удав, или съест по частям?» ─ подумал я. Что-то влажное ткнулось в шею ещё раз. Я приоткрыл один глаз и повернулся. Фридон сидел, свесив от жары язык, и глядел на меня. Когда я повернулся, он лизнул меня в руку, которой я прикрывал лицо.
Тогда я сделал для себя один очень важный вывод, в истинности которого не раз убеждался впоследствии. Я понял, что мы воспринимаем действительность искажённо. Мы смотрим на обычные вещи, но наше воображение порой делает их более сложными, чем они являются в реальности. На самом деле всё куда как проще.
А с Фридоном мы подружились. Но это была особая дружба. Мы не бегали с ним по лугам и полям, не валялись в высокой траве, не гоняли в роще белок. Фридон был слишком серьёзным псом для таких глупостей.
Я просто подолгу стоял у его клетки и разговаривал с ним. Он внимательно слушал, щурился, высовывал язык и раскрывал свою страшную пасть. В один прекрасный момент до меня дошло, что он так улыбался.