Пробившись Ханкалу, Булгаков не встречал уже большего сопротивления до деревни большой Атаги, которая им занята и покорена тоже без большого урона. Оттуда оставляя Гойтинский лес вправе, пошел он далее, овладел, без сопротивления, деревню Урус-Мартан, а потом и Гихами, жители которых успели скрыться в окрестных лесах.
Между тем генерал майор Портнягин пробивался с своим отрядом от Казак-Кичу на встречу главному отряду, и в одно почти время оба отряда дошли до Гехинского леса, Булгаков с северной, Портнягин с южной стороны; так, что между обоими отрядами было не более двух верст; но лес этот считается непроходимым. Чеченцы повалили огромные деревья, сделали из них засеки и защищались отчаянно. Много усилий и мужества должно было употребить нашим войскам, чтоб выбить чеченцев из этого их убежища. Наконец после сражения, продолжавшегося целый день, оба отряда сошлись на середине леса; чеченцы принуждены были бежать; но и наша потеря была немаловажна.
При соединении обоих отрядов, Гахинцы покорились и дали аманатов, и генерал Булгаков пошел обратно к большой Анапе, переправился через реку Аргун и занял, по некотором сопротивлении, селение Гребенчук. Оставив там часть войск, чтобы довершить истребление селения, Булгаков, с большею частью своего отряда, пошел для истребления другого, в недальнем расстоянии находящегося, чеченского же селения Шали; но едва он успел пройти половину дороги, как жители Гребенчука, заметив оплошность оставленных в их селении войск, и увидев что солдаты наши рассыпались для грабежа, не наблюдая никакого порядка, ударили на них со всех сторон и привели в совершенное расстройство. Все искали спасения в бегстве, никто не думал сопротивляться. Чеченцы преследовали и поражали бегущих около двух верст; и если бы Булгаков, услышав частые выстрелы, не подоспел на помощь, вел отряд, оставляемый им в Гребенчуке, был бы истреблен до одного человека. За всем тем в этот день потеря наша, по рассказу очевидца, простиралась до 200 человек. Более всех потерпели пешие драгуны, лишившись своих лошадей у Хан-Калы, при самом начале похода. Булгаков после того не предпринимал уже ничего важного и скоро возвратился за Терек.
Поход этот, памятный всем участвовавшим в нем, начавшийся и кончившийся для нас неудачно, был однако же не бесполезен. Кроме потери в людях, понесенной чеченцами, по малолюдству их весьма для них чувствительной, и кроме причиненного им разорения, они убедились, что в земле их нет неприступных мест, для мужества русских. Полоса земли между Сунжи и Аргуном, от Ханкалы до Казак-Кичу, была пройдена; местоположение этой части Чечни, удобнейшие проходы, препятствия, противопоставляемые природою и неприятелями и средства преодолевать их, сделались нам известными; ошибки и неудачи могли служить наукою на будущее время; но разбои чеченцев не прекратились. Есть ли начальник, командовавший расположенными вблизи их войсками, был опытен, деятелен и отважен, они делались смирнее; но как скоро замечали оплошность и нерешимость, тотчас умели пользоваться ею, вторгались в наши пределы, грабили и увлекали в плен людей, часто делали свои набеги, даже на военно-грузинскую дорогу, пролегавшую тогда чрез Моздок и Малую Кабарду до Владикавказа, нападали на транспорты, по ней следовавшие, и не редко нападения их были успешны. Это продолжалось до 1817 года.