В самую минуту выстрела, приблизился к месту произшествия взвод солдат с гоубвахты, за которым, как выше сказано, послал Греков. Смертельно раненый Лисаневич, в безпамятстве ли от полученной раны * (Лисаневич жил еще 4 дня, перенося с удивительным терпением и твердостью духа мучение, причиняемые ему смертельною раною. Он утверждал до последней минуты, что не помнит чтобы у него вырвалось роковое слово: коли их), или же думая что заговор против него, Грекова и всех русских был общим всех аксаевцев, закричал: коли их; и это вырвавшееся может быть в беду горячки приказание, по несчастью ни кем не было оставлено в исполнении.
Солдаты наши, видя главного начальника своего и генерала Грекова плавающих в крови, майора Филатова то же израненного, и услышав приказ коли их, бросились со штыками на безоружнную толпу кумыков, началась резня, какой не часто бывают примеры. Тут не было никому пощады, никакого разбору: виновные в возмущении и преданные нам равно были убиваемы без всякой жалости. Солдаты, находившиеся на гоубвахте и в казармах, услышав шум и крик охватили ружья и спешили на помощь своим товарищам. Несчастные кумыки бросились бежать к крепостным воротам, но нашли их запертыми. Там началось убийство, ужаснейшее прежнего. Куча трупов скоро стала превышать ворота, и несколько человек, карабкаясь по телам своих одноземцев, успели перебраться за крепость; но по несчастью почти у гласиса встретила их команда, возвращавшаяся с фуражировки, и они все были побиты до одного человека. Из всех собранных в Герзель-Ауле аксаевцев спаслись только те, которых успели защитить наши офицеры, знавшие их лично. Более 300 трупов кучами лежало в крепости. Многие из совершенно нам преданных, и даже находившихся в нашей службе, были убиты. В числе их был отец того самого урядника, который метким выстрелом поразил Учура муллу и спас Филатова.
Кровавый этот день имел важные последствия: по общему понятию азиатцев о праве возмездия, кумыки щитами убийство невинных их братьев, за злодейство одного изувера, делом правильным и обыкновенным, и потому оставались спокойными. Но непримиримые враги русских чеченцы, узнав что Лисаневич, и страшный для них Греков убиты, ободрились и начали приготовляться к новой отчаянной борьбе с нами. Назначено было общее собрание всего чеченского народа, для совета что им предпринять должно. Явился новый пророк, который опять предсказывал несомненную удачу. Посланы были нарочные ко всем соседственным горцам, чтобы и их склонить к участью в общем для всех мусульман деле; и можно было опасаться, что все народы, находящихся на левом фланге линии, от Владикавказа и Сунжи до Каспийского моря, даже северней Дагестан, поднимут против нас оружие.