Врач и пациент долго молчали, пока Тиринари закреплял на голове и руках Моррисона электроды. Тому, кажется, было всё равно: он смотрел в окно, где, оставляя белую полосу в небе, словно пастель по синей бумаге, плыл лёт старой конструкции. Потом Тиринари, обязанный общаться с пациентами, спросил:
– Ты как-то говорил, что уже лежал в больнице, Мэрион. Как это было?
Моррисон искоса глянул на закрепляющего на запястье электрод Тиринари. Губы тронула чуть ехидная улыбка, одна бровь поднялась, натянув на лоб полосы морщинок.
– Это было не так.
Тиринари на миг замер. Ипполит видел, как практикант покраснел. Но, – надо воздать честь юному вундеркинду, закончившему медицинский курс в девятнадцать – не сдался.
– А что ты помнишь? В какой больнице ты жил?
– Жил? – Моррисон рассмеялся, показав ряд мелких зубов. – Ну вы даёте, док. – тут же, будто сжалившись над молодым человеком, пояснил: – В разных. Лазарет. Чумная. Психушка.
– Психушка?
– Психиатрическая клиника. Заведение вроде вашего. – больной запнулся на середине первого слова, запутавшись в сочетании звуков «т», «р», «ч», но справился и снова улыбнулся. Странная у него была улыбка. Острая. Либо ехидная, либо такая —глаза изучающие, широко открытые, губы чуть поджаты. Словно натянутая на лицо.
Ипполит раньше такого не видел.
– А что ты там делал? Что ты помнишь? – упорный парнишка Тиринари. Если не перегорит с не социализировавшимися, далеко пойдёт. – У тебя была умственная болезнь?
– Нет. Я пытался не попасть на войну, док. – хитрый прищур. Происходящее – словно старинная игра, в которой выдаёшь по одной карте и смотришь: ну, соперничек, как отреагируешь? – Притворялся больным. Не помогло.
Тиринари замер.
– А так разве можно? То есть, зачем симулировать болезнь, если ты здоров?
– Чтобы не идти на войну и выжить.
– Но… разве это не твой долг? – надо же, Тиринари что-то знает про войну. Откуда, интересно? Рано ему ещё. Кто-то наверху решил, что раз вундеркинд, то можно и допуск побольше выписать? Или самоволие родителей?
– Долг, не долг. Можно, если не заметят. Они всех метут – деньги зарабатывают от грабежа друг друга. Но меня всё равно прибрали. В батальон Безудержных весельчаков.
На этом разговор закрылся. Провели процедуру; Тиринари молчал и крутил колки, Моррисон некоторое время буравил его взглядом, затем – отвернулся к окну. Затем Тиринари снял электроды. Один уронил, и тот закатился под кушетку. Доставая, Тиринари украдкой оглянулся на камеру, и в его взгляде Ипполиту почудилось сомнение.