Магнат отмахнулся:
– Вот только не надо из нас делать врагов рода человеческого. Знаю, и что такое совесть, и где ей место быть. Давай это пока оставим. – По всему было видно, что денежного сквалыгу гложет что-то другое. – Мне вот хотелось бы уточнить некоторые нюансы влияния живущих там на живущих здесь? Например: молебны, панихиды, свечки за упокой?
Проводник любил улыбаться. По всему, он и прошлом не был занудой.
– Всё имеет свой вес. – сказал он с хитрецой. – Только просто свечки за упокой, это что мёртвому припарка. Извините за чёрный юмор. Лучшее лекарство, которое может дать живой человек живой душе, это искренняя ежедневная молитва.
– В таком случае, – печально вздохнув, но голосом циника с интонацией стоика, олигарх заключил, – как там, так и здесь придётся выкручиваться самому. Уж молиться за меня точно никто не станет. – Затем с пренебрежительным сочувствием добавил, глядя на Игнатия Петровича. – Не переживай, уж твоя-то жёнушка будет натурально тебя оплакивать, как потерю единственного кормильца. А вот мои, опасаюсь, как бы не пустились в пляс. Прилюдно.
Все затихли, но не надолго. Волосолапов опять стал хныкать и скулить:
– Как это всё печально. А вот хотелось бы знать, сколько нам могут дать?
Баксов был более стойким.
– О, рифмой заговорил. После смерти проснулся поэтический дар? Ты ещё про явку с повинной спроси! И про конфискацию. И не полагается ли амнистия по случаю каких-нибудь праздников?
Харон ответил всем и сразу:
– Так, заткнитесь оба! Подходим к очередному клиенту.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Все притихли и остановились. Харон посмотрел на свои раритетные часы. Спутники оглядывались и ждали, их распирало любопытство. И вскоре перед ними открылась картина очередной трагической сцены. На проезжей части дороги лежал молодой человек лет 30—35. Участок видимости, имевший в диаметре метров пятьдесят, был локализован невидимым куполом, за которым царил всё тот же мрак.
Магнат настолько освоился, что уже чувствовал себя в новой обстановке довольно вольготно, и поведение его становилось бесцеремонным, и даже нагловатым.
– А ты, вообще, – обратился он к проводнику, – людей, умерших своей смертью, хоть иногда находишь?
– В этом и состоит специфика моей работы, – ответил Алексей серьёзно. – Убийства, самоубийства, несчастные случаи. Сегодня мне с вами ещё повезло. Бывает, погибшие закатывают такие истерики, особенно женщины, что приходится применять всё своё красноречие, чтобы успокоить.