Насекомое вновь удалось оглушить.
Пересобравшееся бедствие в золотой маске восстановилось и вновь
теснило Тию с Аморией.
Женщину в мантии зацепил выстрелом Кот. Он же подбросил эфирную
гранату, развеивая белых скелетов.
Затем на неё налетела Ангедония, яростно атакуя лиловыми
лентами.
Дамочка на ходу начала новый призыв скелетов. Громадные твари
были будто продолжением её тела. При жизни явно была какой-то
ведьмой и очень непростым проходчиком.
Теперь же…
Капюшон слетел с лица, обнажив напрочь безумное лицо с
выкатившимися красными глазами демонического отродья.
Хруст. Бедствие-насекомое погибает под металлическим мусором,
каким Мёртвая Мечта заменяет себе ноги.
- М-м-м не-ет! Ты ответишь за Петровича! - прозвучал
металлический голос, будто принадлежал безумному ребёнку. А затем -
снова безудержный смех. - Ха-а! Сделаю его ещё лучше! Нет предела
совершенствованию! Да!
Следом игла восстановившейся Сайны проделала дыру между глаз
красноглазой твари. Оставался лишь золотая маска. Вокруг него зрели
десятки заклинаний, периодически разряжаясь стихийными шарами и
копьями.
К счастью, помогали эфирные гранаты.
- Забейте на него! - крикнул я.
Отстреливаясь, группа побежала на свет следом за мной. Мы
выходили из лабиринта труб.
В отличии от Короля, этот был совершенно неадекватен и даже не
пытался прикидываться чем-то иным.
Смех Мёртвой Мечты доносился из динамиков по всему комплексу.
Живой терминал спешил к нам, ни на секунду не умолкая. Благо, почти
ничего нельзя было расслышать за скрежетом, с которым громадина
передвигалась по трубам.
- Мои мягонькие, свеженькие, сладенькие бедствия! Ренега-атушки!
Я сделаю вас лучше! НАМНОГО ЛУЧШЕ!
Скрежет и скрип.
- Я так давно вас изучаю. Я знаю вас лучше, чем вы сами, -
произнёс дрожащим голосом механизм. - ТАК ДОВЕРЬТЕСЬ МНЕ,
ТВАРИ!
Выстрел манипуляторами, но длины всё ещё не хватает.
Скрежет и скрип.
- Любовь прекрасна втройне, проходчик! Подопытный, фрагмент и
терминал. Ты так хотел меня! ТОГДА ЧЕГО ЖЕ ТЫ ЖДЁШЬ, УБЛЮДОК?!
Скрежет и смех.
Наконец, мы выбрались из тоннелей. По ту сторону была
безрадостная чернота с кусками металлолома, с редкими фонарями
посреди пустоты.
- Остановись, Арктур! - послышался знакомый голос.
Оборачиваюсь на него.
Белая?
Девушка стояла, направив мне в лицо дуло автомата. Лицо её было
жутким, будто одна его половина застыла в вечной радости.
Прекрасные фиалковые глаза сменились краснотой с ритуальными
символами.