Повесть Тянь Эра «Новый год в одиночестве» исполнена дерзкой энергии, присущей низшим слоям общества, и при этом автор ярко описывает их безысходность и опустошенность. Произведение получило премию имени Лу Синя и построено на излюбленном сюжете Тянь Эра – полицейский против преступника. Первый из них – пожилой следователь, обладающий большим опытом, настолько зоркий, что мог найти иголку в стоге сена, он защищает справедливость. Второй – грабитель и убийца, живущий на дне общества. По иронии судьбы их жизни удивительным образом переплетаются из-за симпатии к глухонемой парикмахерше Сяо Юй, которая вызывает у них необъяснимые чувства. Жизнь жестоко обошлась с Сяо Юй, ее мечты растаяли как дым, но из-за инвалидности она обрела особую устойчивость: в кромешной тьме она всегда могла увидеть свет. Поэтому в этой наполненной насилием, предательством и борьбой истории читатель увидит протест и узнает о чувствах проигравшего, поймет, как он находит утешение и теплоту в окружающем мраке и холоде.
Великая душа России Ф. М. Достоевский писал о своем выдающемся предшественнике А. С. Пушкине: «Став вполне народным поэтом, Пушкин тотчас же, как только прикоснулся к силе народной, так уже и предчувствует великое грядущее назначение этой силы». Можно сказать, что и живущие далеко на юге Китая гуансийские прозаики, особенно самые талантливые из них, в своем творчестве ничуть не предаются пустым романтическим мечтаниям и бессмысленным стенаниям из-за личных переживаний. Каждая история, выходящая из-под их пера, описывает мысли и чувства китайского народа, особенно его низших слоев, показывает боль и страдания, отражает надежды и неудачи. Таким образом, меланхолия китайского юга превращается в источник и движущую силу жизни, зовет к борьбе и сопротивлению. Произведения писателей из Гуанси, как и шедевры Пушкина и Достоевского, насыщены национальным колоритом, но при этом обладают универсальностью, поднимающей их над местом и временем действия, воплощают судьбу и дух всего человечества.
Ван Лаобин и его глухой сын Ван Цзякуань пропалывали кукурузу на горном склоне. Стебли кукурузы вымахали выше человеческого роста, поэтому, наклоняясь и воюя с сорняками, они теряли друг друга из вида. Когда Ван Лаобин устраивал перекур, он мог лишь слышать, как работает Ван Цзякуань. По звонким и ритмичным ударам тяпки Ван Лаобин понимал, что сын вкалывает как надо.