Теперь уже ее отец, Анатолий
Никодимович, делает все, чтобы род не только возвысился, но и
выжил. А потому саботировать его решения — высшая глупость, до
которой только можно додуматься.
До зачета по защите, которую
преподает Иван Владимирович, оставалось не больше десяти минут.
Герасимова с поддержкой направлялась к его кабинету, полностью
уверенная в своих силах. Сдать зачет по универсальной магии, как
называл вступительный курс Моров, было несложно, если приложить к
лекциям и семинарам голову. Так что Герасимова была уверена в своих
силах.
Это ее долг как Герасимовой —
доказать, что и она достойный член семьи. И не посрамит своего
отца, не справившись с первым же испытанием на пути.
За поворотом навстречу попалась
Кристина Гордеевна, идущая под ручку со своим почти женихом.
Моргунов был все таким же, как и при первой встрече на одном из
приемов в дворянском собрании — блеклым, с глупой полуулыбкой на
губах. Единственное положительное качество, которое в молодом
человеке можно было найти — цифры на счету его рода.
Мирослава Анатольевна окинула
коротким взглядом молодого человека, который был слишком никаким на
фоне Морова. В голове Герасимовой не укладывалось, как можно было
предать Ивана Владимировича ради такой… посредственности. Тем более
когда весь свет знал, что Кристина Гордеевна едва ли не сама на
Морова вешалась.
Девушки встретились взглядами, но не
проронили ни слова и просто разошлись.
— Мирослава Анатольевна, — негромко
обратился к девице один из сопровождающих ее парней, — нам ожидать
проблем от них?
Они уже несколько месяцев наблюдали
эти переглядывания и были в курсе, что обе девушки не слишком
дружелюбно настроены друг к другу. Впрочем, пока что все оставалось
в рамках приличий. Однако оба студента родились в семьях, служащих
Герасимовым, а потому не понаслышке знали, как много врагов у этого
рода. В том числе и в Российской Империи.
— Нет, Володя, — отмахнулась та. —
Эту битву она уже проиграла.
После покушения, в которое Мирослава
Анатольевна изначально не верила, но которое Шерстобитовы все же
попытались совершить, она стала иначе смотреть на некоторые вещи. В
том числе и на бегство Большаковой.
Дурочка испугалась. И с поразительной
легкостью предала свои чувства. Настоящая дворянка так никогда бы
не поступила.