— Итак, Мирослава Анатольевна, я вас
слушаю, — произнес я, повернувшись к собеседнице.
Одетая в легкое серое пальто поверх
платья, наверняка подобранное под цвет глаз, Мирослава Анатольевна
заговорила не сразу. Девушке явно требовалось время, чтобы обдумать
собственные слова. Это наводило меня на мысли, что она не знала,
как подступиться к теме разговора.
Все-таки в общении наедине в
ресторане она вела себя более раскованно. В то время, очевидно, она
не преследовала целей отца по нашему сближению. Но вот прошло
несколько месяцев, и Герасимова стала смотреть на меня иначе.
Хотя в стенах академии она никак
этого не показывала, однако у меня были глаза и уши, чтобы заметить
эти изменения. И связать их по времени с отказом от матримониальных
планов Большаковых оказалось несложно.
Я спокойно ждал, когда она начнет,
свободное время у меня имелось. Да и что скрывать, компания
Герасимовой была мне приятна. И ситуация, когда волнующаяся
Мирослава Анатольевна не может подобрать слова, меня в некоторой
степени забавляла.
— Вы наверняка не помните, Иван
Владимирович, — заговорила девушка после паузы, — но у меня через
три дня день рождения. И хотя мы обязательно устроим большой
праздник по этому поводу в нашем московском особняке, но это
случится только в субботу. А я бы хотела вас пригласить на
небольшие посиделки именно в этот четверг. Соберется небольшой круг
моих друзей, и я подумала, что было бы неплохо, если бы вы
смогли…
По мере того как Герасимова говорила,
ее голос становился все тише. Опустив взгляд, она покраснела от
смущения. Видимо, вспомнила, что нас разделяет наш статус: она,
Мирослава Анатольевна, студентка, я ее преподаватель. И хотя мы
практически ровесники, на деле в обществе имеем совершенно разный
статус. Она — девица, над которой стоит глава рода, а я — сам глава
рода.
Приглашать меня лично на свои
посиделки с близким кругом общения Мирослава Анатольевна, конечно,
могла. Но согласие с моей стороны означало бы, что я добровольно в
этот круг вхожу. А это не только положение «друга» лично дочери
главы рода, но и некоторые, пока что непрозрачные, обязанности.
И хотя ничего предосудительного в
нашем общении не имеется, я с удовольствием общаюсь и с ней, и с ее
семьей. Но вот конкретно сейчас, к сожалению, согласиться не
выйдет.