— Оставайтесь на месте, иначе нам придется применить силу. Ознакомьтесь с документами, распишитесь, оставьте вторые экземпляры себе, и мы начнем выемку. В противном случае… - он многозначительно замолчал.
***
Аглая, до этого тихо сидевшая в кресле, зашевелилась и спросила:
— Я не сотрудница, вряд ли чем-то могу вам помочь. Я, пожалуй, пойду?
— Останьтесь и приготовьте паспорт. Если вы не являетесь сотрудницей, то будете понятой при выемке документов и изъятии электронных носителей.
— Но я не хочу быть понятой! Не заставите же вы меня, - вспылила девушка.
— Я – нет, но они, - кивок головы в сторону рассредоточившихся по периметру кабинета вооружённых людей, - заставят. Имеют такие полномочия.
— Это беспредел, - она плюхнулись назад в кресло и принялась звонить кому-то, вероятнее всего, своему мужчине.
— Можно ещё раз ваши документы? – тихо попросила я, уже понимая, что интуиция права, подсказывая, что это точно не розыгрыш и не ролик для программы «Улыбнитесь, вас снимают».
Под непрерывное возмущение Аглаи, которая громко и нервно рассказывала о случившимся по телефону, под молчаливое присутствие Омоновцев я посмотрела документы мужчины-хорька, как мысленно его окрестила, лишь с третьего раза осознав написанное, и принялась читать бумаги, расписываясь в нужных местах, заботливо указанных галочкой.
Девушка продолжала живописать ужасы ситуации, даже когда мужчины выносили компьютер из кабинета Женечки, мой ноутбук и коробки с подшитыми документами. Лишь Ноутбук со стола Татьяны они вынести не смогли, потому что та вовремя отковыряла наклейку с инвентарным номером и упёрлась, что ноутбук ее личный, и всё тут.
Пробираясь сквозь сухие строки постановлений я с трудом разобралась, в чем меня обвиняют.
— Вы можете мне по-русски объяснить, а не вот эти все непонятные формулировки, - всё же решила наладить контакт с этим роботизированным невнятным мужчиной, который судя по всему здесь за главного, и улыбнулась как можно дружелюбнее. По крайней мере, мне так казалось.
Моя клиентка наконец закончила свой театр одного актера с жестким требованием немедленно ее забрать. Не знаю, приедет ли сам ее мужчина лично или кого-то пришлет, но девушка была убедительна в своих слезах, расписывая жуткое с ней обращение со стороны правоохранительных органов и меня в частности.