– Люмена, как ты себя чувствуешь? – спросил Марк. Он так и стоял с кружкой в руках, не делая ни глотка.
– Ничего, – сухо бросила девушка и добавила, – Я не умру, если ты об этом.
Марк в ответ удрученно кивнул головой, после чего вернулся к начатому разговору.
– Нужно вызвать врача, – напомнил он почему-то с вызовом.
– Зачем? – Люмена неопределенно пожала плечами, она переводила взгляд с предмета на предмет, ни на чем определенном не останавливаясь. Щеки ввалились, волосы мятыми паклями свисали по обе стороны от лица, пальцы то и дело сжимались, будто пряли невидимую нить .Смотреть на неё было жутко.
– В твоём положении нельзя рисковать, – Марк выразительным взглядом обвел жену и свояченицу. – И полагаться только на мнение только одного специалиста.
– Хорошо, пусть будет врач, – не стала спорить Люмена, – хуже не будет.
Девушка медленно вернулась в комнату. Там она опустилась в своё любимое кресло-качалку, и, укрывшись лежащей в ней шалью принялась раскачиваться, бездумно глядя вперед.Ира хотела пойти к дочери, но так и не нашла в себе сил переступить порог комнаты.
Терапевт Лариса Максимовна Слепко приехала в течение часа. Проведя осмотр и выслушав сбивчивый рассказ Иры и Люмены о произошедшем, она велела девушке срочно ехать в больницу.
В поликлинику Люмена поехала в компании бабушки. Им пришлось взять такси, потому что древний мерседес Беллы в очередной раз был в ремонте, а Люмена была в таком состоянии, что не смогла бы сесть за руль ни за какие коврижки. Девушка равнодушно наблюдала как лучи утреннего солнца отражаются в зеркалах заднего вида. Странно, Люмене совсем не хотелось плакать, казалось, что всё случившееся – плохой сон или сюжет дешевого бульварного романчика, который так любит бабушка. Хотелось проснуться и увидеть мужа, обнять его, услышать какую-нибудь из его шуток, не всегда уместных, но неизменно забавных. Люмена тихонько хихикнула, вспомнив одну из них, но тут же расстроенно умолкла, заметив встревоженный взгляд бабушки. Повисло тяжелое липкое молчание и остальной путь прошел в тишине, иногда разбавляемой сигналами машин и другими звуками улицы, доносившимся через окно.
В поликлинике, несмотря на ранний час, было людно. Люмена смиренно пристроилась в конец широкой очереди в регистратуру, где в двух окошках медсестры неторопливо выдавали карточки, то и дело покрикивая на пациентов, явно мешавших им заниматься чем-то более важным и нужным. Время от времени они косились в сторону, где у окна в углу был накрыт стол: по середине зеленой клеенчатой скатерти в потертый голубой цветочек стоял нарядный белый чайник в красный горошек, слева располагалась глубокая тарелка с булочками и песочными кольцами, сверху кто-то заботливо поместил толстый рогалик с маком, а справа от чайника стояла высокая банка с каким-то темным вареньем. Варенья было много – больше половины, значит и чаепитие предстояло долгое и степенное. А тут эти больные!