Потому, решая судьбу, ставшего вдруг, «богатеньким» Экскаватора, Яков Михайлович серьёзно задумался о том, что стоило теперь попробовать применить на практике кое-что новое не только из современного арсенала психиатрии, но и прежнего опыта ее, давно проверенных историей, «светил».
Сменив на посту главврача всемирно признанного академика, Яков Михайлович Грельман все же не казался со стороны выскочкой-карьеристом. Многолетняя политическая доительность и в Верховном Совете, и в комиссии по изучению фактов незаконного психиатрического преследования инакомыслящих, создали ему немалый авторитет в научных кругах столицы. А развитое чувство самосохранения и умение предвидеть лучший и самый выгодный вариант для себя лично, подвигли Грельмана на титаническую деятельность по выполнению, поставленной перед ним, баронессой задачи.
…Всего за какие-то недели Экскаватор-Пущин подвергся гораздо большему числу обследований, чем за все предыдущие два с лишним десятка лет, что находился в лечебнице. При этом особые надежды Яков Михаилович возлагал на своего предшественника, вынужденного пенсионера-академика. Все-таки, как ни говори, а его опыт и знании могли сделать гораздо больше, чем весь коллектив, доставшийся в «наследство» новому главному врачу.
…На загородной даче, где последнее время обитал оставшийся не у дел и ошельмованный академик Сусевич, бывший депутат появился вскоре после того, как зашел в тупик с возобновившейся лечебной практикой по «Истории болезни А. А. Пущина».
Но и теперь он предстал на глаза бывшему соему учителю т недавнему «начальству» вовсе не с пустыми руками. Привез с собой немало припасов, какими уже давно не баловали даже спецраспределители академическую среду.
Основное, на что сейчас серьёзно расчитывал гость – с собой у него был проект собственного приказа. Совершенно прежде несбыточного. Ведь, в нём говорилось о восстановлении Е. Е. Сусевича в некоторых, прежде отнятых у него правах – главного научного консультанта их лечебного учреждения. Да ещё и с соответствующим должности содержанием.
Прошлый гнев на «молодого, да раннего» коллегу у Евгения Ефимовича, как оказалось, давно прошел. Осталась на его душе лишь одна горькая досада на собственную роль «старухи у разбитого корыта». Ни тебе былой персональной автомашины, ни возможности заниматься любимым трудом. При этом все попытки про бить возникшую стену отчуждения с оставшимися у власти знакомыми из прошлой жизни, так и остались бесполезным залпом гороха по бетонной стене ярлыка: – «Палач дисидентов, самый ярый прислужник преступного коммунистического режима»!