Документов, подобных цитировавшемуся выше, можно привести много. И все они свидетельствуют об одном: хотя долгое время после войны советские историки настойчиво твердили, что «… благодаря заботе коммунистической партии офицерский состав обрёл богатый боевой опыт, а солдаты научились воевать и побеждать», такую оценку командного звена действующей армии перед Курской битвой следует считать завышенной. Ведь тех, кто должен был и организовывать учёбу, и вести занятия, сначала самих нужно было основательно учить, по крайней мере, не два месяца и тем более не сутки на скорую руку, как это практиковал командарм И. М. Чистяков. Но, к сожалению, для этого не было ни времени, ни подготовленных кадров, а часто и просто желания.
Хотя, надо отдать должное Н. Ф. Ватутину, сам, как бы мы сегодня сказали, – «работоголик и трезвенник», он беспощадно боролся с пьяницами, бездельниками и ворами с большими и маленькими звёздочками на погонах, мешавшими создавать боеспособные части и соединения и тем самым потворствовавшими врагу. Но, к сожалению, подтянуть уровень подготовки личного состава и отладить огромный армейский механизм, чтобы он обеспечивал приемлемую степень взаимодействия различных родов войск в бою и их обеспечения всем необходимым, ни генерал армии, ни его командармы были не в силах. Ибо корни почти всех бед армии уходили в ту уродливую политическую систему государства, которую выстроил «отец всех народов». Поэтому в основе своей и рядовые, и командиры тактического звена войск Воронежского фронта имели низкую профессиональную подготовку и практические навыки. Такую же оценку можно дать и старшим офицерам, вплоть до комдивов включительно (за редким исключением). Это явилось одной из важных причин довольно высоких потерь в ходе Курской битвы, в войсках всех армий.
Как вспоминал бывший начальник штаба Воронежского фронта генерал С. П. Иванов, в беседах с ним командующий фронтом, не раз говоря о ситуации перед летними боями, особо подчёркивал, что победить врага оказалось легче, чем переломить косность, лень, непонимание и даже сопротивление собственных командиров на всех уровнях. От себя добавлю, что в вопросе комплектования войск, их тылового обеспечения и учёбы личного состава это проявилось наиболее зримо.
Процесс развёртывания активной работы по мобилизации призывного контингента и доведение до штатной численности войсковых соединений шёл с большим скрипом во всех армиях. Но особенно плохо (по мнению руководства фронта) в 40 и 7 гв. А. Причём, как следует из документов, на самотёк была пущена работа не только в дивизиях, но элементарный контроль за исполнением приказов отсутствовал и на армейском уровне. Вскрывались факты вопиющего безобразия. Например, фактически в мирное время (в этот момент фронт не проводил даже частные операции), в собственном тылу командование 40 А потеряло несколько тысяч человек, ровно полдивизии, и неделю о них ничего не знало, пока этим вопросом не занялось руководство фронта. Из приказа заместителя начальника штаба № 0025/ОУ от 20 мая 1943 г.: