2. Питание бойцов в ряде частей, несмотря на полное наличие продуктов на складах и базах, организовано плохо. Так, бойцы 238 и 262 сд Калининского фронта во время марша в течение 3–5 суток получали по 200–250 г сухарей в сутки. Бойцы 32 и 306 сд и 48-й мехбригады в течение 5 дней не получали даже хлеба. В результате острого голодания у многих бойцов появились различные заболевания, а в 279 сд в ноябре 1942 г. на почве недоедания умерло 25 человек.
3. Некоторые политорганы и командиры не заботятся об обмундировании бойцов. В 25 сп 6 гв. сд Брянского фронта красноармейцы одного из взводов в январе продолжали ходить в пилотках и рваных шинелях, стояли в них на посту при 25-градусном морозе. В других взводах этого же полка бойцы нового пополнения по 1,5–2 месяца не получали гимнастёрок и носили шинели на нательное бельё»[120].
Как писал в своём дневнике генерал А. И. Ерёменко, вступивший весной 1943 г. в командование Калининским фронтом, в первом квартале 1943 г. в его войсках было отмечено 76 случаев смерти от истощения[121], за что 25 апреля сняли с должности и объявили выговор его командующему генералу М. А. Пуркаеву, а члена Военного совета отдали под суд.
Тяжелейшая ситуация в феврале – марте 1943 г. сложилась и на Центральном фронте, который будет удерживать Курскую дугу с севера. Здесь в войсках 70 А из-за непродуманной организации маршей и тыла также возникла тяжёлая ситуация и отмечались голодные смерти красноармейцев сразу в нескольких дивизиях, за что был снят с должности командарм генерал-майор Г. Ф. Тарасов, а двум членам Военного совета объявили выговор[122]. Даже в мае, докладывая о выполнении приказа № 053, начальник политотдела 60 А Центрального фронта генерал-майор К. Исаев писал: «Положение в частях армии с обмундированием и обувью личного состава исключительно напряжённое. До настоящего времени часть бойцов нового пополнения не имеет красноармейского обмундирования и ходит в той одежде, что носили до призыва в армию. Есть ряд бойцов, не обеспеченных кожаной обувью, и они носят валенки. Плохо с обеспечением бойцов и командиров летним обмундированием»[123].
Однако, хотя перечисленные выше безобразия порождались в значительной степени командирами на местах, тем не менее следует сказать, что были на то и объективные причины. Главная из них то, что этой важной сфере жизни Красной Армии всегда придавалось второстепенное, а часто и «третьестепенное» значение. Хотя формально командир части или соединения отвечал за всё, что касалось личного состава, но в действительности вышестоящий начальник в первую очередь требовал выполнения боевых приказов. В случае, если офицер несколько раз не выполнил боевую задачу, его долго на должности не держали, и причина невыполнения, как правило, существенной роли не играла. А если он мог подчинённых «скрутить в бараний рог» и добиться требуемых результатов, то ему прощалось многое, в том числе и проблемы с обеспечением. Даже если вся служба тыла была развалена и этот факт зафиксировала высокопоставленная комиссия, командир, в лучшем случае, получал устный выговор и распоряжение навести должный порядок. По фронтовым меркам – практически ничего.