Я посадил сурка в корзину. Поставил корзину на переднее
пассажирское. Сунул толстяку отвлекающую морковку, и отбыл.
Въезжая в город я вспоминал, не забыл ли чего, и прикидывал
планы и маршруты. Решил лететь через Баку. Можно и через Стамбул.
Но мне не очень нравился здоровенный турецкий аэропорт. Вдобавок я
отлично помню, как видный друг России Эрдоган открывал в Стамбуле
улицу Дудаева. Хотя, какая разница? Что подвернётся, туда и
полечу.
Заодно вспоминал Марьятту, что считает меня то ли русским
бандитом, то ли одним из разрекламированных в европах расхитителей
русского бюджета. О чем она в гневе мне и заявила, уезжая.
На самом деле, я давно уже зарабатываю в основном как раз в Европе,
имею фискальный код в Милане, лишь перегоняя заработанные деньги в
Москву. То есть перегонял. Там было меньше налогов, и удобнее. А с
началом событий, меня весьма пристально изучили местные фискалы, и
вынесли вердикт, что я чист. Знать бы еще, кто им на меня
настучал…впрочем, я уже с пол- года совсем бездельничаю.
В общем , сеньорина Марьятта Фоскола, дура ты, и предъявы у тебя
тупые, решил я, заходя в бутик «Марина Ринальди».
И тут же нарвался на мощнейшее ути-пути умиления от всех
пребывающих в магазине. Давно замечено, козлы и уроды вызывают в
женских сердцах томление немыслимой интенсивности. Стоит ли
удивляться дамам, увидевшим корзину с Дормидонтом?
Я поставил корзину на банкетку у ресепшена.
- Здравствуйте, сеньора Гемма - поздоровался я с главной теткой
в магазине- извините, я сегодня с питомцем. Мне хотелось бы купить
пару сетов, как обычно.
Марина Ринальди- бренд для солидных, зрелых женщин. Прилетая в
Россию, я всегда привожу из него тете Маше качественную и нарядную
одежду в подарок. В Миланском бутике рядом с Монте Напалеоне, даже
несколько гордятся тем, что в деревне Новинка, под Тихвином,
женщины ходят в их одежде.
Но сейчас, все это прошло фоном. Все внимание персонала и
немногих посетителей, было приковано к толстому засранцу в корзине.
Его всячески тетешкали, кормили чипсами и печеньем, фоткали и
фоткались.
Дормидонт переносил это все с таким усталым смирением, что
любому было ясно, его ночами жестоко бьют и истязают. Пришлось
одернуть утешителей. Он, бывает, и царапается не по детски, да и
укусы у него - огого.
Расчитываясь, я разглядывал сложенные в красивой витрине всякие
платки, шляпы, пояса и прочую фигню. Все художественно навалено
вперемешку с уздечками и какими то хлыстами, бутафорского вида. Мой
взгляд наткнулся на губную гармошку, по виду - как раз
настоящую.