Один из белохалатников поднял портфель, отряхнул от снега, и все шестеро поспешили к еле заметной дороге в стороне, где их поджидали две крестьянские санные подводы. Лошади, изрядно промерзнув на холодном ветру, с радостью рванули с места, и обе повозки скоро скрылись за поворотом. Ветер помчался за ними вдогонку, заметая попутно и оставленные на снежной дороге следы.
* * *
Григорий счел полезным ознакомить своего подопечного с теми методами, которые противник использует при допросе людей, активно действующих против Германии.
Генрих Северов отнесся к этой акции, как позже сказал Григорий, «вдумчиво». Изучал документы внимательно, часто перечитывал, делал записи в тетради. Для удобства он разложил бумаги прямо на полу. Пачек с документами оказалось пять. Северов недолюбливал эту цифру, считая ее примитивной, а потому пересортировал всё в четыре подборки, и последнюю отложил в сторону, сделав на ней надпись «Приговор – казнь». Затем извинился перед хозяйкой, но к ужину не вышел.
За чтением прошла вся ночь. В постель он лег лишь под утро. И тем не менее в оставшееся время сон сумел великолепно сбалансировать настоящее с прошлым, а наутро – подвести окончательный итог происшедшей трагедии.
К завтраку он вышел как всегда чисто выбритым, свежим и в ровном настроении.
Вера засуетилась, накрывая стол скатертью и ставя вазу с выпечкой и стакан суррогатного кофе. В Москве в те времена это было непозволительной роскошью.
– О-о! Какой запах! – Северов сделал пару глотков и картинно возвел глаза к потолку.
– Перестаньте издеваться, Генрих! Это же не настоящий кофе.
– Знаете, Верочка, у немцев есть незамысловатая мудрость. – Северов на секунду задумался, потом произнес: – Чего не знаешь, того не пожелаешь. – И явно недовольный своим переводом, поморщился. – Видите ли, я плохой переводчик, не было практики.
– Как же это?
– Дело в том, что у нас в доме всегда мирно уживались два языка. Мама, немка, прекрасно говорит по-русски и обожает русскую литературу. Но со мной она всегда говорила только по-немецки. Отец – в прошлом офицер русской армии – свободно владеет немецким. Но со мной он всегда говорил исключительно по-русски. Вот и стал я этаким гибридом. – Северов рассмеялся пришедшему в голову лингвистическому экспромту – Что поделаешь, так сложилась жизнь моя.