Если к другому уходит невеста - страница 8

Шрифт
Интервал


Бабушки у Никитоса были… одна. Прилагалась к деду Коле, звалась Евлампией Серафимовной. Всю взрослую сознательную жизнь занималась обустройством комфортного быта для супруга. Ну и, между делом, свободно переводила со всех значимых европейских языков. Английский, немецкий и испанский – всегда, в любом настроении и состоянии; итальянский и французский – после долгих предварительных согласований и посещения стран-носительниц языка.

Бабушка Ева – знаковый персонаж в жизни и судьбе Никиты Игоревича. Когда Ник на практике после первого курса угощал деда Колю с женой луковым супом а-ля паризьен, Евлампия Серафимовна, отведав внуково творение, помчалась в свой рабочий кабинет и вскоре появилась оттуда с огромной серебряной супницей.

Грохнув семейным раритетом перед носом потомка, грозная валькирия семейства Одинцовых изрекла:

- Научишься нормально готовить рийет, фуа-гра, буйабес и чимичангу – отдам тебе в полное владение прабабкин серебряный сервиз на двенадцать персон.

Ник приободрился. Супница, полученная за первое блюдо «как на старейшем рынке «Чрево Парижа» окрыляла. Особенно в шестнадцать лет. Особенно за то, что делать самому было в кайф.

После первой внезапной и столь значимой для него лично победы Никитос зарылся в поваренные книги и журналы о путешествиях.

Результат был заметен уже через четыре года. Завершая свое обучение в техникуме, Ник обладал готовой боевой творческой командой, уставным капиталом в виде серебряного сервиза и компаньоном. Земля в центре города, прилагавшаяся к золотым рукам «Короля десертов» их выпуска была серьезным аргументом в беседе о планах открытия собственного ресторана.

В дальнейшем Никита Игоревич устраивал своему высокоинтеллектуальному и чересчур пафосному, на его взгляд, семейству регулярные встряски.

То, продав весь заработанный честным трудом и глубокими личными изысканиями сервиз (кроме подноса), открыл ресторан «Северный Полюс» в центре города. Три этажа, три тематических меню, круглогодичная полная загрузка. И это в двадцать три года.

Не успела родня выпить валерьянки и закусить коньячком, как в течение пяти лет открываются один за другим восемь баров линейки «Ой, мороз-мороз» на знаковых улицах города.

И вот сейчас Никите Игоревичу тридцать три.

Возраст Христа. Время перемен. Пора подумать о новых планах и стратегиях развития.