А теперь приступим…
Подавление всего
человеческого…
Мышцы всего черепа мгновенно расслабились, взгляд стал гаснуть,
а на лице образовалась гримаса тотального безразличия ко всему
живому, но внутри полыхало буйное пламя негативных эмоций.
Стоило неспешно обернуться, как Оррул невольно вздрогнула, а
глаза её слегка расширились от столь кардинальных перемен.
– Как скажешь, – кивнул отстранённо я, чем ввел девушку в еще
больший ступор, попутно с этим подхватывая с манекена черную
тактическую футболку. – Как самочувствие Гашэлая? Он пришел в
себя?
– Еще нет, юный лорд, но целительницы обещают, что он вскоре
обязательно пойдёт на поправку.
– Это радует, – безэмоционально заметил я. – Очень радует.
Пойдем, не будем заставлять дорогих господ долго ждать.
– Юный лорд, с вами… с вами всё нормально? – отрывисто вопросила
безопасница. – Вы сами на себя не похожи.
– Чувствую себя просто замечательно, Алеса, – равнодушно обронил
я. – Лучше просто не бывает…
***
В одном Алеса была права. В покоях у Знающей и вправду оказалось
многолюдно. Чересчур многолюдно. Присутствовали все три жены
Хаззака, а Занст, Аирд и Маннисса находились рядом со своими
родными матерями. Оба сынка наставника не питали ко мне каких-либо
тёплых чувства с момента знакомства, а их мамаши пошли дальше после
всего случившегося и теперь лишь презрительно фыркали в моём
присутствии, но мне на это было отныне глубоко наплевать.
Приветственно кивнули в мою сторону только Нисса и её мать
Галара.
Правда, настала моя очередь кланяться присутсвующим. Однако и
тут я пошел против правил, когда обратился к тетке. Имания
выглядела, как и всегда сногсшибательно и в ответ одарила тёплым
взором. После случившегося вторжения она пришла в себя самой
первой. Всё-таки для некоторых людей есть польза быть отмеченной
оберегом. Быть отмеченной Темидой. Богиней равновесия и
правосудия.
– Как вы, тетя?
– За меня можешь не переживать, племянник, – с нежностью
усмехнулась она. – Прозвище Несмертная я получила не просто
так.
В ответ я лишь кивнул, а затем чуть ниже поклонился той, к кому
обязан был обратиться самой первой.
– Моё почтение юной госпоже Ксанта, – равнодушно проговорил я,
касаясь правой рукой сердца. – По-прежнему преклоняюсь пред вашей
красотой и грациозностью.
– Хм… Ты ходишь по очень тонкому льду и не перестаешь удивлять,
– со своей бессменной ухмылкой отозвалась она, медленно шагая в
моём направлении, а в покоях тотчас образовалась гробовая тишина. –
До сих пор не могу понять, либо ты прекрасно чувствуешь ситуацию,
либо и вправду безумец.