В голосе Чарушина я слышал одновременно и сомнения, и переживания, и опасения. Как будто бы его насторожило такое поведение мужа пациентки.
- Он еще собирался приезжать?
- Завтра приедет, хочет с неонатологами поговорить о шансах ребенка. В общем, Марат, чую, нехорошее там что-то. Вот по всем признакам могу сказать, нетипичный это отец.
- Соболевская как? - произнеся это, я снова подошел к балконному окну, и отодвинул створку еще шире. Дышать хотелось полной грудью. При упоминании ЕЕ фамилии или имени, у меня внутри покалывание какое-то ощущалось. Черт пойми что. Волнение или переживания, неясно.
- Злата держится молодцом, подготовила структурированный отчет о своей деятельности, все грамотно рассказала, чуть ли не поминутно весь процесс разложила.
Умничка.
Вот ведь послушалась же. Не стала колючки свои выпускать и льдинками глаз меня замораживать. Пошла и сделала так, как я ее просил. Теперь оставалось понять, отчего так странно, по словам главврача, вел себя муж пациентки Третьяковой.
Злата.
Теперь каждый мой рабочий день начинался с неизменного ритуала: я отправлялась в реанимацию, чтобы переговорить с врачами насчет новорожденного, который сейчас находился в стабильно тяжелом состоянии. Пока никаких прогнозов мои коллеги не давали, я не приставала к ним с расспросами, всего лишь интересовалась, есть ли какие-то изменения у ребенка моей пациентки.
За всю врачебную карьеру у меня ни разу не возникало подобных ситуаций. Беременности с осложнениями были, сложные и тяжелые роды - тоже, а такая история впервые. Конечно, от своих более опытных коллег я слышала рассказы о трагичных случаях, о неблагоприятных исходах, но всегда искренне верила, что со своими пациентами мне удастся всего этого избежать.
- Злата Романовна, доброго дня, - как только я закрыла дверь реанимации, тут же услышала вкрадчивый мужской голос. Он показался мне смутно знакомым, и когда я обернулась, увидела Владислава Андреевича Третьякова. Наверное, пришел проведать сына.
- Здравствуйте. По состоянию ребенка пока никаких изменений, так что я...
- Мне бы хотелось переговорить с вами, с глазу на глаз. Найдется для меня несколько минут?
Отказывать мужу моей пациентки было бы очень невежливо, особенно учитывая сложившуюся ситуацию. Так что я кивнула, попросила Третьякова пройти за мной и, когда мы проходили мимо регистратуры, сообщила девушке - администратору, чтобы минут пятнадцать нас с посетителем не тревожили. Объяснила это важным разговором.