Рыцарь натянул поводья и остановился посреди замковой площади.
Слез и повернулся ко мне так, чтобы наши взгляды встретились.
Карие. У него удивительно выразительная форма глаз. А улыбка…
Приятные ямочки на щеках, покрытые короткой щетиной.
– Я бы хотел кое-что обговорить.
Его слова заставили мысленно собраться. Кивнула, подтверждая,
что внимательно его слушаю. В этот самый миг свет маяка,
называемого Огнём, широкой полосой прошёл мимо, освещая
пространство, словно солнечные лучи в ясный день.
– Ты должна знать, что я тебя ни к чему не принуждаю.
– Но?..
Это коварное «но» всегда звучало после подобных слов, когда
кабатчик в очередной раз просил об одолжении. На самом деле он
давал самый настоящий приказ, завуалированный в мягкой форме. Вот и
рыцарь понял, что со мной эти штучки не пройдут, смутился и отвёл
взгляд.
– Я отдал жалование за четверть года. И мне придётся
отчитаться. Поэтому тебе нужно будет поставить подпись на брачном
соглашении, которое нам любезно написал…
Он хотел сказать «твой хозяин»? Поэтому оборвал себя?
– Не помню его имени.
– Мистер Вифрин. Жиром Вифрин.
– Да, он самый. – Рыцарь не спешил снова смотреть мне
прямо в глаза. – Он мне не представился, а я не запомнил его
инициалы, когда перечитывал свиток.
– Я правильно понимаю, что теперь должна вам три золотых и
пятьдесят серебряных монет?
– Нет! – вознегодовал он.
Но это вначале. Внимательно смотрела за его эмоциями на лице и
не спешила верить каждому слову. Научена. Знаю.
– Нет, я ни к чему тебя не обязываю, и дело не в деньгах.
Пойми, ты без этой бумажки – никто. Тебя выгонят за пределы Огня,
если у тебя не будет документов, которые подтверждают твою
личность.
– То есть теперь я ваша невеста по имени Иоланда.
– Да, и когда поставишь подпись, станешь Иоландой ун
Сальфий, уважаемой дамой. Но…
– Но?
– Но это ни к чему тебя не обязывает. Я лишь это хотел
сказать.
– Получается, я нужна вам в Первом Огне, чтобы отчитаться
за деньги, которые вы потратили?
– И это тоже…
Мужчина поднял руку и снял с себя капюшон на завязках, почесал
отросшие ниже ушей волосы. Русые. И двинулся дальше, не сказав ни
слова. А я смущённо потупилась и захотела вдруг извиниться. Он меня
дважды спас, а я его подозреваю во всех грехах. Как можно? Я должна
быть с ним вежливой. Он рисковал, подписывая подобные бумаги, если
я правильно поняла разговор в кабаке. А я?