От услышанного у молодой девушки подкосились ноги, а в глазах
выступили слезы, но король просто продолжил путь, полностью
игнорируя чувства своего нежеланного ребенка.
‒ «И дернуло же меня засунуть член в горничную» ‒ проскочила
мысль в голове Талласа Лукаса, но сразу была оттеснена более
важными, например мыслями об предстоящем вкусном обеде.
Дождавшись пока король и командующий покинут коридор девушка
позволила чувствам охватить верх. Из глаз потекли слезы, под
завязку наполненные обидой к собственному отцу. Руки сжимающие
метлу побелели от прикладываемых усилий, а в голове юной девушки
ворохом пролетали воспоминания, издевательства некоторых горничных,
неприятные шепотки за спиной, несправедливые задания, от которых у
девушки постоянно болело тело, периодический голод, когда повариха
просто отказывалась кормить девушку под любыми предлогами.
‒ «За что так со мной? Я ведь ни в чем не виновата! Разве я
просила рожать меня? Разве я просила чтобы ты меня зачал?» ‒
крутились наполненные обидой мысли девушки.
Всю ее жизнь во дворце девушку недолюбливали. Бастардка
родившаяся от обычной горничной, порочащая честь короля. Но даже не
сам король стал источником ненависти к девушке. Все же родная
кровь, а король как бы не убеждала себя девушка минимально
заботился о ней, она ведь еще жива. Самым яростным противником ее
существования был командующий королевской гвардией ‒ сир
Гаррен.
Он истинный последователь идеи чести и достоинства. Годами он
травил девушку всеми возможными способами, но не шел против
приказов короля, не допускал ее смерти. Годами он вливал в уши
королю о чести, которую девушка портила своим существованием, и
видимо в этот раз смог убедить короля.
Кое как взяв себя в руки девушка устремилась в ближайшую
кладовку, и стоило двери закрыться как девушка перестала себя
сдерживать. Дорожки слез на щеках разрослись, а из горла рвались
всхлипы вперемешку с жалобами. Однако спустя минуту жалобы
сменились на проклятья, самые изощренные, самые страшные до которых
мог додуматься разум девушки.
Спустя долгих десять минут слезы закончились, оставляя лишь
черную дыру в груди, а вместе с ними закончилась и обида. На смену
мыслям о несправедливости пришли более смелые и страшные мысли.
‒ «Значит я всего лишь оплата, да? А что если оплаты не будет?
Да, точно, я смогу напоследок испортить отцу планы.» ‒ решилась
девушка.