Павел помог мне, и если в твоей жизни случится беда, поможет и тебе тоже. Он хороший человек. Все полученные деньги за компанию я отправил на хранение в банк и составил доверенность на твое имя. Ты можешь забрать деньги, когда захочешь, и использовать их по своему усмотрению.
Прости меня, Вера, и знай, что я всегда тебя любил!»
Аккуратно сворачиваю белый лист и вкладываю обратно в конверт. Там же лежит подписанная доверенность на использование ячейки. Это какой-то страшный сон. Ну, не может все происходящее быть реальностью!
Это что же получается – Лешка заранее знал, что у него сердце прихватит и вот таким образом подстраховался? С другой стороны – если в банке деньги за фирму, а дом он отдал, то и терять ему было уже нечего. В какой-то степени, он обо мне по-своему позаботился. Но почему кажется, что мне дали оплеуху?
Медленно поднимаюсь с лавки и бреду по дорожке через сквер – если не ошибаюсь, у ворот стоит такси, а если нет, то всегда можно поймать маршрутку. Заказывать машину не хочется, а сама за руль не сяду – вряд ли смогу сконцентрироваться на дороге. Возможно, потом, когда станет чуть легче, я снова смогу нормально ездить. Но сейчас об этом не может быть и речи.
И, конечно же, я прекрасно понимаю, что нельзя раскисать и опускать руки. Нужно двигаться дальше, нужно научиться как-то существовать: в первую очередь найти новое жилье, а потом – работу. Мне нужно быть сильной. Нужно быть сильной ради себя!
ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ
Прошло полторы недели, а я до сих пор не съехала из коттеджа, хотя, чемоданы с вещами давно собраны и ждут своего часа у стены в коридоре.
Я стою на открытой веранде, пью карамельный кофе и зябко кутаюсь в вязаный кардиган: несмотря на середину июня, с утра дует прохладный ветер, да и вообще, ощущение, что я простыла. И как угораздило? Из дома почти никуда не выбираюсь.
Нужно посмотреть правде в глаза: признаю, что тяну до последнего – просто хочу побыть в нашем с Лешей доме как можно дольше. Хочу «вобрать» в себя все звуки и запахи, хочу закрепить лучшие моменты в воспоминаниях. Я приняла решение съехать из дома в самый последний день, но время так беспощадно, что даже не заметила, как пролетело одиннадцать дней.
За это время моя боль немного притупилась, но я по-прежнему чувствую себя выброшенной на берег. Я – безжалостно растоптана собственной судьбой. Стоит ли сейчас упоминать о любви и привязанности? Я просто покорно приняла этот удар точно так же, как его бы принял любой другой человек. Смерть всегда приходит внезапно, она всегда причиняет страдания. Так стоит ли истязать себя еще сильнее? Не знаю.