— Позже, — отвечал тай-шер в короткие промежутки времени, что мы с ним встречались.
Кстати да, виделись мы крайне редко.
А все из-за того, что после бала король решил показать всем свое расположение и подарил нам особняк в центре столицы, всего в двух шагах от дворца, чтобы Мейнору проще было видеться с принцем.
И неважно, что у нас имелся родовой особняк Альбери, доставшийся вместе с титулом и прочими привилегиями. От подарков короля не отказываются. Тем более таких. В конце концов, недвижимость в центре столицы на дороге не валялась. Вот и пришлось улыбаться, рассыпаться в благодарностях и переезжать.
К слову, последнее я делала с превеликим удовольствием. Ведь это были не просто отдельные покои во дворце, а собственный дом. Но даже не это радовало меня больше всего.
Самое главное, что теперь у наших дверей не будет дежурить чужая прислуга, шпионя и донося о наших личных отношениях. Мейнор сдержал обещание, и всех старых слуг, которых я знала с рождения, вернули на их прежние должности. В результате мы с мужем получили полную независимость друг от друга. Отпала необходимость играть роль, бояться, что нас кто-нибудь разоблачит.
Казалось бы мечта, а не жизнь.
Вот только наслаждаться ее исполнением почему-то не получалось.
— Ваша почта, герцогиня, — отрапортовал дворецкий, входя в гостиную, где я вот уже больше часа сидела в кресле, неотрывно таращась на огонь в камине.
— Что там, Аберфот? — устало поинтересовалась я, переводя на него взгляд.
— Приглашения на балы, записки с поздравлениями и прочее, — перечислил он. — Вы с мужем нарасхват. Все желают заполучить в гости новых герцога и герцогиню Альбери.
— Кто бы сомневался, — кисло отозвалась я, бегло просматривая конверты с приглашениями.
Штук десять, не меньше. А самого главного послания я до сих пор не получила.
— От Алессы нет писем?
Всю эту проклятую неделю мы с подругой не общались. Все семь дней!
С того самого момента, как на утро после бала я навестила ее в лазарете, где Лесс проходила лечение после магического воздействия. Я как могла убеждала подругу, что не виню ее, не злюсь и все понимаю. Алесса слабо кивала, соглашаясь. Но в глазах ее застыла пустота, от которой становилось страшно. Спустя несколько часов ее забрал отец, и с тех пор я не получила от нее ни единой весточки.