Первое, что сбило меня с толку – снаружи было
слишком темно. Может, сбились часы и сейчас ночь? Но затем в
небесах сверкнула фиолетовая молния, и я понял, что весь горизонт
затянут чёрными тучами. Да так что через них не видно солнца. Лишь
выбравшись на крышу бункера, я увидел освещённый
островок.
Далёкий город словно сиял в лучах света и
выглядел волшебной белой крепостью, с которой вниз били потоки
пламени. Тут и там раскрывались огненные цветки взрывов. А снизу на
белы стены пёрла сплошная чёрная масса, сливающаяся в волны. На
таком расстоянии было невозможно различить отдельные силуэты
заражённых, но это было и не нужно – твари продолжали бежать вокруг
меня.
Их
потоки сместились, и над нашим бункером их стало в разы меньше.
Наверное, сказывался эффект избегания, о котором говорила Сара. Но
по обеим сторонам от нас, по валам из тел и сломанным прессам,
бежало огромное количество заражённых. Хотя если сравнивать с
потоком второго дня, их стало куда меньше.
Возможно, это было обманчивое ощущение, ведь
раньше именно мы были первым рубежом обороны, о который разбивались
волны атакующих. Своим сопротивлением мы давали отпор, заставляя
тварей собираться на небольших участках. А сейчас все они
сместились ближе к городу.
И
всё же… Толпы тварей, которые раньше казались бесконечным морем,
вполне помещались на участке в несколько десятков квадратных
километров. Да, они продолжали выбегать из-за границы, идти
потоками, но уже не буйными реками и не сплошной волной. И пусть
даже на этих гектарах тварей несколько миллионов. Как бы там ни
было — они заканчивались!
— Мы
выдержим, — с удивлением, даже не веря до конца в собственные
слова, произнёс я. — Слышите? Тварей становится меньше! Мы
Выстоим!
—
Конечно, выстоим… — прокряхтел с кресла Бобров. — Вопрос только, с
какими потерями… и что скажет командование о нашем
выживании?
— И
каким образом это может стать проблемой?
— Не
стоит об этом задумываться, вам ничего не угрожает, — тут же
попытался успокоить меня Филинов. — Вам, как комиссару, дважды
участвовавшему в успешных вылазках, и владельцу сезонных артефактов
– должны награду вручить.
— Об
остальных такого сказать нельзя, — грустно усмехнулся барон. — Нам
обязательно припомнят то, что мы остались единственными, кто выжил,
а главное – пропустили врага через свой сектор, не став сражаться
до последнего. Если сочтут, что мы сделали недостаточно, и из-за
этого пострадала крепость, или, не дай боги, город, по шапке
прилетит всем.