Мы вышли на улицу. Там уже стояли
мишени. Вся толка, что смотрела за моей сдачей нормативов ринулась
занять выгодное место для просмотров.
Пока мы ждали преподавателя я смог
отдохнуть. В это время ко мне подбежали братья и Симон. Последний
тут же стал мне мазать руки вонючей мазью и дал выпить какой-то
отвар.
— Лучше? — спросил он.
— Руки не болят и не дрожат. Это
главное. Благодарю.
— Обидно будет на последнем завалить…
— вздохнул Ваня.
— Я и не завалю.
— Ты заметил, — шепнул Дима Ване, —
Разумовский, после слов Астахова с тебя глаз не сводит. По любому
будет вербовать в преподы.
— Только я не соглашусь. После того,
как он меня на вступительных завалил и пришлось идти на факультет
стихий.
— А ты на боевой хотел? — изумился
я.
— А то! Как любимый братец Санечка, —
обнял его Дима.
— Ничего подобного! Просто мне было
интереснее изучить новое… А магией я и так неплохо управлял, —
оттолкнул Диму Ваня.
Мы увидели, как приближается препод.
Симон убежал первым, за ним Ваня.
— Ты главное стреляй, — тихо сказал
Дима, — быстро стреляй…
— Чего? — обескураженно посмотрел на
него я, но брат уже ушел.
— Ну, что молодой человек? — подошел
ко мне мужчина лет пятидесяти. — Готовы?
— Вроде, как… — пожал я плечами.
— А вот плечи не напрягайте, —
стукнул он со всей дури ребром ладони по плечу. — Это только во
вред.
Ты чего мужик? Попутал?
— Понял, — потер я больное плечо, но
грубить не стал.
— Станислав Андреевич, — обратился
преподаватель к декану, — позвольте несколько кругов сделать.
Алексей Павлович ведь руки перетрудил. Ему б приноровиться.
— Ваше право, но мы слегка устали
все, если честно.
— Алексей, — развернулся препод ко
мне, — один круг, для тренировки. Удачи.
Мишеней стояло больше, чем
требовалось. Даже были двигающиеся. Видимо уровни выше определяются
с их помощью.
Теперь главное было сосредоточиться и
расслабиться. Я выдохнул и встал в стойку. Сделал все, как учил
Ваня. Прицелился и натянул тетиву.
— Ноги шире, — крикнул препод, выбив
меня из сосредоточенного состояния. — Живот втяни, — давал тот
указания.
По его неравнодушным замечаниям, я
понял, что Евгений Петрович очень трепетно относиться к работе. Он
не столько хотел помочь мне, сколько требовал уважения к искусству
стрельбы из лука. Все это приправлялось его резкой сменой
настроения и странной манерой общения. Неуравновешенный тип.