- Либертанго? - только услышав первые звуки мелодии, Лена сразу поняла, под какую музыку они будут танцевать.
- Я же говорю, классика...
Слушая композицию, улавливая ритм, и отдавшись во власть партнера, Лене оставалось только подстраиваться под его движения, импровизируя и не думая о правильности танцевальных фигур.
Она знала, что самым главным в танго является не техника исполнения, а умение выражать свои мысли и эмоции с помощью движений тела. Нужно было воспринимать партнера как продолжение самой себя, улавливать и считывать его эмоциональный настрой.
Расстояния между ними не было совсем никакого, Вадим крепко и уверенно прижал Лену к себе, правой рукой спускаясь по платью, до границы разреза, обжигая прикосновениями. Его пальцы опустились ниже, а затем дерзко поднялись вверх, подцепляя струящуюся ткань, обнажая гладкую кожу бедра.
Думать о приличиях, моральных принципах не хотелось совершенно: сейчас Лена была вся во власти этого мужчины, во власти музыки и полностью погружалась в танец. Несколько шагов назад, с удивительной синхронностью, затем поворот, краткая передышка и снова, положив руку на крепкое плечо, она чувствует под своей ладонью плотные, напрягшиеся мышцы.
Вадим вел ее как опытный партнер, не давая замешкаться или запутаться в движениях, в такт музыке совершал повороты, дорожки шагов; его касания были откровенными и каждый раз, когда уверенные властные мужские пальцы скользили по шее, по плечам, Лену обдавало горячей волной жара. Эмоции сливались в гремучий коктейль чувственности, безумства и балансировали буквально на грани.
Когда Стрельников на заключительных аккордах обхватил рукой ее шею, притягивая к себе максимально близко, Лена даже не подумала сопротивляться. Миллиметры, разделяющие их, символизировали малейший призрачный шанс отступить, спастись, убежать. Но видя перед собой плотно сжатые губы Вадима, слыша частое дыхание, чувствуя всем телом, как вздымается широкая мужская грудь, Лена словно испытывала на себе действие гипноза.
Воспользовавшись секундным замешательством, Стрельников провел большим пальцем по ее губам, замечая расширившиеся от волнения и возбуждения зрачки синих глаз, и не имея больше возможности сдерживать в себе желание - жадным, жгучим поцелуем заглушил протест.
Ее губы влекли и манили, сводили с ума изумительным мятным вкусом, остановиться казалось невозможным, хотелось ощущать их мягкость, обводить их языком, проникая глубже, втягивать в себя.