Я сидела перед заполненной аудиторией и медленно погружалась в панику. Мне, как одному из ключевых спикеров, предстояло открывать студенческую бизнес-конференцию в Гарварде. В зале находилось около тысячи слушателей из университетов со всего мира, а мой проклятый макбук никак не хотел контачить с проектором. Заливаясь по́том, я пыталась придумать, какой спектакль разыграть, если этот чертов проектор не заработает.
Ко всему прочему в конце встречи должна была выступать Донна Каран – легенда бизнес-мира и мой личный идол. В ближайшие пять часов она не собиралась ничего говорить – ждала, пока приедут «ее люди» и сами проверят, чтобы все работало. Боже, ну почему у меня нет «своих людей», которые позаботились бы о таких мелочах! Уже не в первый раз торнадо, который раздувала Сара Робб О’Хаган, пытаясь выглядеть профессионально, оборачивался пшиком.
Девушка-организатор встала, чтобы представить меня. Она начала зачитывать биографию из промоматериалов конференции. Ту самую, что я так тщательно составляла: она создавала впечатление истории большого успеха. «Изобретатель брендов», работавший с Virgin и Nike; «королева тренировок», «перенесшая спортивное сознание в решение проблем бизнеса»; один из самых креативных людей бизнеса в Fast Company; женщина, с которой надо брать пример, по мнению Ad Age; трижды победитель премии «Сорок до сорока» SportBusiness Daily и названная Forbes одной из самых влиятельных женщин в спорте.
Бо́льшую часть этих званий я приобрела, работая президентом международной компании Gatorade – одного из ведущих мировых спортивных брендов. Благодаря мне она превратилась из заурядного производителя спортивных напитков в лидера рынка, из выживающего бизнеса – в процветающий.
После этого я возглавила компанию Equinox, № 1 на рынке спортивного образа жизни, которую Fast Company назвала одной из самых инновационных фитнес-компаний 2015 года. А сейчас я работала генеральным директором Flywheel Sports, быстро растущей компании по производству велотренажеров.
Но слушая все это из уст рафинированной девушки, я чувствовала неладное. Меня беспокоило не то, что она сказала, а то, что упустила. Моя биография создавала ощущение некоего идеального бизнес-бота. В ней не было того, что делало меня мной: ни бессонных ночей в попытках понять, «как же мне выбраться из той задницы, куда я сама себя загнала», ни мучительных месяцев, в которые я отходила от очередного фиаско.