– Канн! Помолчи, – попросил Рим, о чем-то сосредоточенно думая.
– Нет! Не могу понять, как ты это терпишь? – не унимался тот.
– Я прошу тебя, помолчи, ты мне мешаешь! – сказал толстяк, поправляя золотой венок.
– Конечно, как ска…
Канн не договорил. И если секунду назад он мысленно интересовался, что предпримет Рим в отношении двух любителей природы, то теперь, сдвинув к кончику носа глаза, он задумался над тем, как оказалось во рту красное яблоко размером с кулак.
По очереди перебирая худыми волосатыми руками вверх по стволу дерева, Васек и Семен настойчиво клонили его к земле. Молодой орех отчаянно сопротивлялся, видимо, не желая гибнуть. Но силы не были равны, и постепенно дерево клонилось к земле, изгибаясь дугой.
– Давай! – кричал шепелявый. – Тяни!
– Тяну! – отвечал, напрягая мышцы рук, Сема. – Сил нет! Говорил, надо выпить!
– Заткнись! Фу-футь осталось!
Крона ореха уже коснулась земли, как раз возле сумки, которую Семен оставил у костровой ямы. Одна из веток прошла под ручки этой сумки, и чем больше любители отдыха на природе клонили дерево, тем глубже заходила ветвь. Оставалось совсем чуть-чуть – и молодой орех с хрустом боли падет наземь, как вдруг над парнями закружил большой шмель. Заметив его, мужчины замерли, а шмель, покружив, сел на нос Василию.
Конец ознакомительного фрагмента.