Книга уже немного устарела по нынешним временам, но после прочтения я позвонил Роббинсу, и он сказал, что всё написанное в ней по-прежнему актуально. Единственное отличие современности в том, что сейчас технологии более доступны.
Однако трудности ЭЭГ заключаются не только в ее плачевной репутации: кажется, что в научном обществе она воспринимается всеми как приемный ребенок, к тому же рыжеволосый. Многие ученые противятся ей, руководствуясь догматическими убеждениями. Когда Роббинс пишет о том, что мощь ЭЭГ так велика, что часто даже не верится, понимаешь, что для многих ученых это в буквальном смысле так. Он имеет в виду, что в некоторых случаях циничные ученые не верят в то, что результаты исследований и правда так убедительны, как утверждают люди.
По большей части доказательства того, что тренировки с ЭЭГ работают, являются «анекдотическими» – то есть это попросту истории людей, когда-то что-то применявших для себя и утверждавших, что им это помогло. Ученые в основной своей массе не интересуются доказательствами анекдотического характера, видя в них, вероятно, даже вполне сто́ящий результат наблюдений и причину для дальнейшего продолжения исследований, но не что-то, ради чего можно было бы рискнуть репутацией. (Не помогает делу и то, что, когда люди начинают вещать о том, насколько мощной может быть эта технология, их речь начинает приобретать нотки жаргона проповедников.)
По меркам современных стандартов научной строгости ЭЭГ – непростой метод для исследований. В этом и состоит ее неоднозначность, о которой говорят скептики: дело не в том, что ЭЭГ опасна или неэффективна, а в том, что ученые не могут протестировать ее так же легко, как таблетку какого-нибудь препарата. Наиболее достоверные исследования – те, что проводятся по методу двойного слепого контролируемого плацебо-испытания с привлечением третьей стороны. Такой метод означает, что некоторые испытуемые получат собственно лекарство или пройдут лечение, тогда как другие не получат ничего, а третьим предложат пустышки вместо таблеток или ложное лечение – и при этом никто, даже сами исследователи, не будут знать, кому что досталось, вплоть до завершения испытания. Участие «третьей стороны» здесь означает, что человек или институт, профинансировавший и проведший исследование, не имеет никакого денежного или какого-либо другого интереса, помимо самого исследования.