Мишель не всегда чувствует себя комфортно в деловом мире политики, и, по словам ее друзей, она считает, что действительно трудно не принимать близко к сердцу некоторые вещи. Она призналась, что не спала ночами, мучаясь от того, как люди ее воспринимают – люди, которых она никогда не встретит в жизни, но формировавшие мнение о ней через средства массовой информации. Шарж на нее, опубликованный в New Yorker, где она с прической «афро», в военных ботинках и с «калашниковым» через плечо подталкивает мужа кулаком в Овальный кабинет, должен был показать нелепость ее критиков, но ранил ее саму. «Иногда поражаешься тому, насколько хитрой бывает ложь», – заметила она в интервью для New York Times. Студентам в Таскиги она говорила, что, в конце концов, должна научиться игнорировать критиканство. «Я понимала, что если хочу сохранить рассудок и не дать другим трактовать мои поступки, мне остается только одно – верить в то, что у Бога свои планы на мой счет».
= «Я понимала, что если хочу сохранить рассудок и не дать другим трактовать мои поступки, мне остается только одно – верить в то, что у Бога свои планы на мой счет».
Реджи Лав, бывший личный помощник Обамы (его телохранитель и едва ли не третий ребенок в семье Обама), считает, что президент – неисправимый оптимист в отношении политической системы, а его жена – реалист. Реджи говорит, что она – Ослик Иа-Иа, а президент – Счастливчик. С тех самых пор, как Обама вышел на государственную арену после его выступления с приветственной речью на Национальном съезде демократической партии в 2004 году, Мишель смирилась с тем, что он не в состоянии исправить перекосы в Вашингтоне, хотя и приводит довод относительно успеха предвыборной кампании 2007 года: «В нем есть нечто уникальное». В отличие от Хиллари Клинтон, Мишель отвергает любое сравнение своего молодого мужа с президентом Кеннеди и своего стиля – со стилем Джеки Кеннеди, даже при том, что она единственная первая леди, способная соперничать с Джеки за титул иконы стиля. «Стиль Кеннеди мне не подходит», – сказала Мишель, подразумевая склонность Джеки идеализировать тысячу дней, проведенные ее семьей в Белом доме. «Это была волшебная сказка, но выяснилось, что это не совсем правда, потому что так жить невозможно. И я не хочу так жить».