Доплыть до грота (сборник) - страница 7
И Зоя.
Она набивает карманы шишками и морскими камешками. Дома она выгребает их из карманов, расставляет на подоконнике по росту. У нее есть шишечный, ракушечный, палочный подоконники. Стеклышки она складывает в стакан, а камешки – в коробку из-под Таниных туфель.
– Расскажи что-нибудь, – просит она перед сном.
– Может, лучше почитаем?
– Нет, лучше расскажи.
Я не знаю, что рассказывать. В моей жизни ничего интересного не происходило, и я просто пересказываю ей всякие приключенческие книжки. Она слушает, раскрыв рот. Иногда спрашивает:
– Ты сам это видел?
Но одну правдивую историю я все-таки ей рассказал. Историю про дом, в котором мы живем. История и правда необычная. Дом построила моя двоюродная бабушка, тетя Галя. Потому что ее сына Генку, моего дядьку, посадили. Ему было пятнадцать лет. Какие-то мужики попросили его постоять на «шухере», пока они воруют сметану на молокозаводе. Пообещали дать стакан сметаны. Время было послевоенное, стакан сметаны – это же такое богатство! Их поймали. И всем влепили большой срок, потому что после войны за кражу государственного имущества очень сурово наказывали. Генке дали пятнадцать лет. Я помню, как плакала моя мама, когда получила от тети Гали письмо:
– Стакан сметаны! Стакан сметаны! – причитала она, раскачиваясь на стуле.
Тетя Галя воспитывала Генку одна, его отец погиб на войне. Я до сих пор думаю: пятнадцать лет – как же бесконечно много, когда у тебя никого больше нет. Стакан сметаны, и пятнадцать лет в тюрьме, и вся жизнь под откос. Наверное, это такое отчаяние, такая беспросветная мука, что только так и можно было справиться: начать строить хороший каменный дом для сына, который в тюрьме.
Генку тетя Галя не дождалась. Умерла за два года до его освобождения. Когда мы приехали на похороны, дом уже стоял и вокруг него был заложен сад. Генка вернулся и прожил здесь всю жизнь один, так и не женившись. Не знаю, почему он оставил дом мне. Может, просто у него никого больше не было.
После этой истории Зоя попросила у меня стакан сметаны. Съела ее с сахаром.
Вечерами, когда Зоя засыпает, я сажусь у окна, пью чай, смотрю на звезды и на море, разглядываю ряды Зоиных шишек. Вдруг вспоминаю, что она обляпалась мороженым, надо постирать кофту. Перед закладкой в машинку приходится хорошенько вытряхивать ее одежду. В карманах всегда много мелких камешков, песка и семян. Шишки согреваются от тепла Зоиных рук, раскрываются в карманах, и семена выпадают. Я долго разглядываю мелкие темно-коричневые зернышки. Жалко их выкидывать, все-таки деревья, будущая жизнь. Я закапываю семена в большой горшок с Таниной толстянкой, которую она привезла сюда. Почему-то ей дорог этот цветок. Может быть, его подарила ей дочка, Зоина мама? Я никогда не спрашивал. Вылил в горшок стакан воды. Наверное, надо толстянку поливать хоть изредка…