– Поднимите руки те, кто против, – громко сказал лорд Мариут и поднял руку. Вслед за ним тут же подняли руки сам Александр, все старейшины, их последователи и, чуть колеблясь, уже те молодые, которые все-таки имели здравый смысл и уважали авторитет и мнение старших. А, может, просто были трусливы и решили «плыть по течению».
Лицо Ленара потемнело. Cжав пальцы в кулак, он оглядел присутствующих убийственным взглядом, как будто пытался запомнить каждого проголосовавшего против него, и, повернувшись к лорду Мариуту, процедил сквозь зубы:
– Скоро вы убедитесь, что я был прав и что ваши взгляды устарели и уже не имеют былой силы.
После этого Ленар поклонился Александру и, произнеся металлическим голосом «ваше высочество», быстро вышел из зала. Вслед за ним последовала та небольшая группа, которая проголосовала за его предложение.
– Я им еще покажу! Я заставлю их думать по-другому, – бушевал Ленар, – они еще мне спасибо скажут! Александр за весь вечер проронил лишь три слова, разве таким должен быть тот, кто возглавляет расу избранных?! Если бы не он, я уверен – больше половины подняли бы руки за меня. Он еще молокосос – не то что наш дед Серил.
Ленар направился к выходу, его лицо было черным от злости, а глаза, казалось, вот-вот начнут метать искры. Он вышел за дверь и в одну секунду исчез из виду.
Когда все приглашенные покинули замок, старейшины окружили трон.
– Ваше высочествo, что вы думаете по этому поводу? – встревоженно спросила леди Маргарет.
– Я думаю, что Ленар неплохо разбирается в истории. Но все его намерения направлены не на благо нашего народа, а на воплощение каких-то своих планов, что он и попытался сегодня начать. Поэтому мы должны за ним приглядывать.
– Хорошо, ваше высочествo, мы присмотрим за ним, – кивнула леди Маргарет.
После этого все старейшины поклонились и исчезли по одному, создавая все тот же неповторимый звук порхающего мотылька.
Эрик как всегда сидел за столом в своей лаборатории, по уши зарывшись в бумаги перед монитором компьютера. Он работал над очередной загадкой природы, которую с детства пытался разгадать.
Родившись в семье биолога и химика, которые приехали во Францию в качестве практикантов и решили остаться здесь жить, он пошел по стопам родителей и перенял от них любовь к пробиркам и всяким бесформенным разновидностям жизни. К неполным тридцати годам Эрик уже был профессором, работал в Академии Медико-Биологических Наук, причем подавал большие надежды в области вирусологии.