И во время каждого экзамена я старался быть рядом со Светланой. Просто дежурил в коридоре. Беременность действительно протекала очень тяжело с самого начала. Когда в очередной раз ей стало дурно и она попросилась выйти в туалет, «заботливая» преподавательница математической физики заставила сдать листок с ответами и вытянуть новый билет. Пришлось мне вмешаться. Внимательно и сосредоточенно выслушав меня, училка задумчиво протерла очки и, покачав головой, ответила:
– Да-а, сложное положение. Беременность… Наверное, это хорошо. Ну, так я могу помочь вашей жене!
– Спасибо вам огромное! Я не знаю, как вас благодарить! Я был уверен, что вы как женщина ее поймете и поддержите… – искренне обрадовался я такому удачному повороту и доброте этой с виду черствой математички.
Но она неожиданно превзошла даже докторшу Геннерт в своей фантастической «гуманности»:
– Конечно, конечно! О чем тут можно говорить! Я же тоже женщина и понимаю, хотя у меня детей и нет… Ну так вот, я помогу вашей жене. Давайте мы ее экзамен перенесем на более поздний срок. Пусть спокойно берет академический отпуск и идет себе рожает. А потом восстановится и продолжит обучение…
Я от удивления и этой геометрической прямоты застыл с открытым ртом. Но тут же выпалил:
– Погодите! Какой академический отпуск? Она же училась целый год и сдает вам экзамен. Предмет она прекрасно знает. И выходит из аудитории не для того, чтобы списывать, просто ей реально это требуется! Понимаете, вы?!
– Да-да. Конечно, понимаю. Потому и даю ей возможность заново подготовиться и ответить. Если ее затошнило от выбранного билета, так пусть освежится и возьмет другой… А лучше, конечно, ей сейчас вообще не сдавать экзамены, а сделать перерыв в учебе. А то просто мучение на нее смотреть!
Эта странная, неэмоциональная, анемичная женщина непонятного возраста вовсе не шутила. Она просто так думала, работала, жила. Кроме ее матфизики у нее, видимо, ничего святого в жизни не было… Возможно, я заблуждаюсь, да простит меня Господь, но я не мог и не могу ее понять до сих пор. Жаль ее, но в тот момент мне было важнее сберечь свою жену и нашего ребенка. Светлана собрала все свои силы и с третьей попытки сдала экзамен. Но к тому моменту ее состояние еще ухудшилось.
Показатели анализов давно сползли в «красную зону» риска, где начиналась сплошная полоса скорби и страданий… По таким показателям «самая человечная в мире» советская медицина и ее проводники в женских консультациях, типа докторши Геннерт, рекомендовали только одно радикальное средство – «искусственное прерывание беременности», то есть аборт…