Так что я была бы очень рада, если бы ты ответил. Скажи мне, что ты слишком занят, чтобы отвечать на мои письма, или что мы уже не маленькие, чтобы быть друзьями по переписке… Но только скажи мне в последний раз, что ты в меня веришь и все будет хорошо. Из твоих уст такое дерьмо всегда звучит правдоподобнее.
Ни капельки по тебе не скучающая
Райен.
P. S. Если только узнаю, что ты забил на меня из-за машины, девушки или последней серии GTA[4], я зарегистрируюсь на форумах «Ходячих мертвецов» под твоим именем и буду вести себя как тролль.
Закрыв серебристую ручку, я кладу два листа черной бумаги на подставку для ноутбука и складываю их пополам. Убрав их в такой же черный конверт, беру палочку сургуча и подношу к свечке, стоящей на тумбочке, чтобы сургуч растаял.
Три месяца.
Я хмурюсь. Он никогда еще не молчал так долго. Мише часто нужно побыть одному, и я привыкла, что он может подолгу не отвечать на письма, но в этот раз у него явно что-то случилось.
Сургуч начинает плавиться, я заношу палочку над конвертом и жду, пока он капнет. Задув свечку, беру печать и прижимаю к расплавленному сургучу. Когда я ее отрываю, с обратной стороны на меня смотрит причудливый черный череп.
Мишин подарок. Ему надоела печать Гриффиндора из «Гарри Поттера», которой я пользовалась с одиннадцати лет. Его сестра, Энни, все время смеялась над ним и говорила, что ему приходят письма из Хогвартса.
Так что он прислал мне более «мужественную» печать и велел пользоваться ею и только ею.
Я тогда просто посмеялась. Что ж, ладно.
Наша переписка началась с ошибки. Учителя в пятом классе объединяли учеников в пары: мальчиков с мальчиками, девочек с девочками – чтобы нам было комфортнее. Его зовут Мишель: непонятно, мужское это имя или женское. Меня – Райен, тоже непонятно. Так что его учительница решила, что я – мальчик, а моя подумала, что Миша – девочка.
Сначала мы не очень ладили, но вскоре обнаружилось, что у нас много общего. У обоих рано разошлись родители. Его мама бросила семью, когда ему было два года, а я ничего не слышала об отце с тех пор, как мне исполнилось четыре. Мы оба их почти не помним.
А теперь, когда прошло семь лет и мы уже оканчиваем старшую школу, он стал моим лучшим другом.
Слезая с кровати, я ставлю на письмо сургучовую печать и кладу его на стол, чтобы утром отправить. Вернувшись в кровать, складываю канцелярские принадлежности обратно на прикроватную тумбочку.