Толпа вокруг меня все увеличивалась, и чем дальше мы продвигались по улице, тем, казалось, сильнее росло возбуждение протестующих. В их крови ревело в унисон: «Больше, больше, больше, больше». Это было единственным, что их объединяло. Единственное, чего они хотели все: больше еды, больше свободы, больше денег, больше…
Я уже поняла, куда мы направляемся: в самое сердце Бостона. Впереди виднелся мост Массачусетс-авеню – и знакомые синие и красные сигнальные огни полицейских машин, его перекрывавших.
Люди продолжали свой марш.
В защитном снаряжении стояли десятки полицейских, национальные гвардейцы направили на толпу автоматы, но ни один из протестующих даже не остановился. И когда я попыталась замедлить шаг, инерция толпы толкала меня идти дальше.
Один из полицейских, седовласый мужчина, который стоял перед строем автоматчиков и смотрел, как толпа приближается, поднял мегафон:
– Говорит сержант Бауэрс из Бостонского полицейского управления. Вы нарушили Конституцию Массачусетса, главу двести шестьдесят шестую, раздел двадцать первый, и подлежите аресту. Вы собрались незаконно. Я требую, чтобы вы немедленно и мирно разошлись. Если этого не произойдет, вы будете арестованы. Это последнее предупреждение.
Я не видела, кто бросил первый камень. Не видела, как пролетели второй и третий. Но слышала грохот ударов по прозрачным щитам полицейских.
– Тогда стреляйте! – выкрикнул кто-то. – Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте!
Девушки вокруг меня подхватили его слова и тоже начали выкрикивать.
– Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте! – надрывалась толпа.
Я шагнула назад, пробиваясь сквозь давку, которая только усиливалась. Они хотят, чтобы полиция открыла по ним огонь?
Чтобы показать превосходство или…
Снять расстрел на видео. Я увидела портативные устройства, зажатые в негнущихся окоченевших пальцах. Снежинки липли к стеклянным глазкам камер, следивших за траекторией каждого камня, снежка и кирпича, запущенных в сторону женщин и мужчин в униформе. Я пригнулась, держа руки над головой, пробиваясь к задним рядам. Шальной локоть прошелся по моему затылку, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова начала соображать.
Я обернулась, хватая Джуда за руку – но человек, цеплявшийся за мою куртку, оказался невысокой азиаткой в толстых темных очках, таращившейся на меня с таким же удивлением, как, должно быть, и я – на нее.