окружающего мира. Если мы рассматриваем понятие «атом» как отражение константной и неизменной истины Бытия, то впадаем в противоречие с фактами. Движение научного знания раскрывает сложное строение атома – он содержит ядро, он состоит из элементарных частиц и, более того, – он не неделим. Его деление имеет огромное практическое значение для создания грозного оружия и получения сравнительно дешевого источника энергии.
Таким образом, истина, заключаемая в слове, оказывается многозначной и скрытой. Истина слова может раскрываться постепенно. Возникает вопрос: к чему мы относим константность истины слова – к объективной действительности окружающего мира или к собственным представлениям? Если к субъективным представлениям, то тогда выражение в слове истины утрачивает реальный смысл. Смысл универсального языка сохраняется в эмпирии его собственной жизни.
В Новое время эта ситуация была осмыслена концептуально Томасом Гоббсом и получила свое развитие в философии Джона Локка.
Томас Гоббс занял радикальную позицию, сформулировав ее в тезисе: «Veritas in dicto, non in re consistit». Вся истина заключена в языке, а не в вещах. Соответственно, как истина, так и заблуждение являются атрибутами речи, а не атрибутами вещей. Общее как исходный идеальный образец, обусловливающий истину знания, выраженную в языке, не наделено сколь-нибудь истинным и обоснованным присутствием.
Таким образом, не только универсальный язык истины, но и язык вообще, поскольку он оперирует понятиями, «повисает в воздухе».
Радикальный эмпиризм, следуя своей логике до самого конца, приходит к выводу не только о нереальности цивилизационных констант, но и о нереальности самого объективного мира. Этот вывод, как известно, и был сделан Беркли, взявшим за исходное в толковании языка именно радикальный сенсуализм. Последствия заставили Беркли в конце пути вернуть «идее» первоначальное Платоново значение, а вместе с тем встать на путь реставрации метафизики.
То есть мы имеем дело не просто с «философской историей», а с движением мысли, влияющим на цивилизационную эволюцию. Философия лишь выражала тот факт, что, хаотично купаясь в языковых формах, цивилизация все более утрачивала связь с объективной реальностью, оказываясь перед возможностью погружения себя в эпоху цивилизационных катастроф. Таким образом, «просто история» философии языка поставила движение цивилизации перед проблемой ее смысла, а вместе с тем привела к крушению в Европе абсолютистских режимов.