Олег поморщился:
– Ну и что? Сколько в бегах придется быть?
– Черт его знает. Посмотрим, как будут события развиваться. Сам понимаешь, пока прокуратура не зашевелится, соваться адвокату туда нельзя. А она, может, и вообще не зашевелится.
– Знаешь Юра, не пойду я никуда. Припрется следователь, я ему сдамся – и все дела.
– С огнем играешь, Олег. Кавказцы там уже давно всех купили. В капэзэ лучше не попадать.
Олег азартно прищурился:
– А хотя… Юр, ты мне нору рядом с фургончиком организовал?
– Сделал, все как надо. Ребята под муниципальных работяг закосили, поставили там будку на колесах. Типа, собираются что-то копать, типа, кабель прокладывать. Территория не наша, но шухера пока нет.
Олег продолжил свою мысль:
– Давай-ка, Юр, мы туда рванем. Прятаться надо там, где искать не будут. Заодно я там разведаю все.
Юрий усмехнулся:
– Рисковый ты человек, Олег. Но, как скажешь. Жратву и новости тебе наши ребята таскать будут. Под работяг будут косить.
Олега, переодетого в робу чернорабочего высадили недалеко от заводской проходной. На пропуск, который он предъявил на проходной, вахтер даже не обратил внимания и пропустил Олега на территорию. Олег уже был недалеко от будки, когда его окликнул нервный толстячок:
– Вы долго там собираетесь ковыряться?
Олег пожал плечами:
– Как прикажут! Столько скажут, столько и будем ковыряться.
Толстячок обреченно махнул рукой и зашагал к заводскому корпусу.
100___х_Полдень 8 сентября 1997 года. Подсобка на колесах по другую сторону от фургончика
В будке Олег присел на металлический стульчик с потрескавшимся дерматиновым сидением. Стул стоял рядом с видавшим виды деревянным столом с металлическими ножками. Накрыт он был грязной газетой с масляными пятнами.
Почти сразу внутри Олега заворочалось что-то мягкое:
– Вернулся? Я знала, что ты вернешься. Я не дала, ему включить тогда соник.
– А он хотел?
– Хотел.
Олег подумал: «Ну Боря, ну козел. Не ожидал от него такой пакости».
Внутри Олега родился вопрос к ауре:
– А что здесь потом происходило?
– Прибежали те, которые на сеансы ходят. Орали. Я вся ходуном ходила.
– Чего орали?
– Я голоса не понимаю. От них шло раздражение и зло. Это для меня как удары. Потом я почувствовала, что он тебя предает. Он хочет один всем владеть, ты ему мешаешь.
– А потом?
– Он их всех в кресла посадил и их желания исполнял. У некоторых желания исполнял парами. Зло большое плыло. Я мешала им, было неприятно.