Наконец поставив перед свекровью ароматно дымящуюся чашечку, Валя хотела было выйти, но Лидия Марковна остановила ее вопросом:
– Это же не наш ребенок?
Валя опустила глаза.
– Это мой ребенок, – еле слышно ответила она. – Юра не хочет второго ребенка.
– И правильно, – кивнула свекровь. – Мой сын хочет сохранить ваш брак. И готов принять твоего ребенка, лишь бы мать Ярослава была рядом. Мой внук должен расти в полной семье. Ты должна ценить благородство моего сына.
– Я тоже живу с Юрой ради Ярослава.
Но свекровь казалось не слышала ее слов.
– Ты подумай, у вас еще есть шанс на полноценную семейную жизнь. Ты можешь вернуться из роддома без ребенка.
– Этого не будет, – твердо ответила Валя.
– А ты все-таки подумай, – произнесла Лидия Марковна и переключила свое внимание на Ярослава. – Котеночек, хочешь сходим сегодня в парк?
Валя не слушала их. Перед ней снова возник образ Виктора. Этот веселый смеющийся взгляд, лучики морщинок вокруг глаз. Такие морщинки возникают у людей, которые часто смеются. И, наверное, беззаботно живут. Как она ни старалась, забыть Виктора у нее не получалось. И самое страшное, она увидела мужа совсем другим. Он стал ей до отвращения противен. Словно только сейчас она заметила какое у него злое, вечно всем недовольное лицо. Оживлялся Юра только при виде сына, да и то ненадолго.
Куда делся тот обстоятельный, умный парень из электрички?
«Я получил от тебя все, что хотел,» – ответил он ей на ее просьбу поговорить об их отношениях. Ответил и снова уткнулся в бумаги. А Валя ушла в свою комнату и долго смотрела в окно, пытаясь понять как жить дальше.
С того дня прошло несколько месяцев. До родов оставалось совсем чуть-чуть. Свекровь косо смотрела на округлившийся живот Валентины. Как-то за завтраком проронила:
– Скорее всего родится девочка.
– С чего вы так решили? – улыбнулась Валя.
– Просто подумалось. Я всегда хотела родить дочь, но у Прониных рождаются только мальчики.
Юра уехал в командировку на два дня. Для Вали это означало одно – пусть недолго, но она свободна! Последнее время он вовсе перестал стесняться ее. Придирался по мелочам, унижал, всячески давал ей понять, что она ничтожество.
«Ты даже готовить нормально не умеешь,» – злорадствовал он, когда у Вали впервые убежало молоко.