Девять жизней. В бой идут одни старики - страница 25
Шрифт
Интервал
Жизнь,
как бездарность.
Слабый сюжет.
Местами комедия,
драма.
Режиссёром был я?
Халтурщик.
Жаль не Оливер Стоун.
Продолжайте,
я у экрана.
Ползущей душой,
тянется лента,
вяленько,
просящая.
Стереть
этот миг,
сцену вырезать,
ужасный монтаж.
Главный герой,
человечишка маленький,
в голове каламбур,
мысли —
дебри и чаща.
Он – пустышка,
что сказать,
балагур,
не эпичный типаж.
У этой картины не будет проката,
фиаско.
Пустая,
ненужная,
будет ли впрок.
Руки отбить,
чтоб они не держали
не кисти,
не краски…
Очень мягко сказать —
на любителя…
Дайте шанс,
то был просто злой рок
я теперь уже знаю,
как надо…
Дозвольте всё переснять…
Не снимают ремейки,
ради одного
зрителя.
«Не первый я, и очевидно не последний…»
Не первый я, и очевидно не последний,
кто жизнь глотал,
не успевая прожевать.
Не запивая,
не смакуя,
больше,
больше,
холодную,
горячую,
не важно.
Пируя,
с виду упускаешь,
что чем быстрее ты её покушал,
тем больше,
её будет не хватать…
Ну вот.
Пустыми днями,
до тошноты,
набит желудок.
Страшно.
Пустые дни,
пустая жизнь,
пустая бочка
не даст глотка…
Не даст напиться…
Но всё же есть рецепт её наполнить.
Держать мгновения,
и не торопиться.
«Когда внутри тебя смятение…»
Когда внутри тебя смятение,
и белый свет уже не мил,
Достань вишневое варенье,
намажь овсяное печенье,
Швырни на стену,
что есть сил.
Да, может, сразу не поможет
по-прежнему
тоскливо, пусто.
Не трогай веник, швабру, тряпку,
дай шанс
абстрактному искусству!
«Крик мой…»
Крик мой
услышишь ли?
телефонных гудков.
Горло сухое, влагу кинет, каплями лоб.