«Моя вера и традиции моего народа не позволяют мне даже объясняться с Вами, не говоря уже о чём-то большем. Только моё сочувствие и доброе родительское воспитание дают мне право написать Вам несколько слов, и только лишь для того, чтобы Вы раз и навсегда поняли, что между нами невозможны никакие отношения. Прошу Вас, оставьте меня в покое. Вычеркните меня из своей жизни и забудьте. Даже нынешнее Ваше внимание ко мне несёт опасность для нас обоих. Это самая настоящая смертельная опасность. Если Вы не боитесь за себя, то пожалейте хотя бы меня и моих близких родственников. Если хотите чтобы у меня сохранилось сочувствие и уважение к Вам, то больше никогда не появляйтесь в моей жизни».
Ясмина очень старалась, чтобы язык её короткого послания получился понятным и русским по духу. Она листала сочинения Пушкина и Бунина, перечитывая большие отрывки из них. Кажется, ей удалось мастерски выразить свою мысль. Мой высокообразованный читатель, возвратитесь к краткому посланию Ясмины и прочтите его ещё раз. Разве оно не поражает своей ясностью и чётким (хотя и несколько старомодным) стилем? Не зря в семье, и вообще в кругу близких и знакомых, Ясмина с детства считалась умственно одарённой девочкой, весьма и весьма развитой. В самом деле, удивительный образчик русской словесности в исполнении даргинской девушки. Впрочем, полагаю, что более всего читателя интересует не стиль, а смысл послания. Продолжим…
Письмо Ясмина не стала ни через кого передавать. Она сама пошла в корпус, где шли последние, перед защитой дипломных проектов, занятия пятого курса. Дождалась, когда Иван выйдет из аудитории, подошла к нему и без единого слова протянула прозрачную папку с несколькими чистыми листами, и приложенному к ним рукописным посланием. Иван взял папку, а Ясмина повернулась и ушла, так и не сказав ни слова.
Иван хотя и был впечатлён, но не нашёл в письме девушки мотивов личного неприятия и отторжения его. Было лишь подчинение неким условностям. Но ведь Ваня не был в подчинении тех же условностей. Они казались ему посторонней помехой. Он жил в другой реальности. А что касается опасности… Ваня считал, что ведёт себя осторожно и девушку не компрометирует, даже по правилам её народа. А на ревность и соперничество её земляков он готов был ответить. У себя, там, пусть живут по своим законам, полагал он, а тут он будет жить по своим правилам. Уважение к чужому уставу и осторожность он, конечно, будет проявлять, но от своих намерений не отступит. Хотя намерения у Вани до сего момента были неопределённые. Только теперь, прочитав письмо, он немного задумался о том, что нужно девушке и что он может ей дать? Именно, что «немного» задумался. А прежде он был вовсе исключительно во власти своего желания.