– Пока в графском доме поживет.
– В чужом-то доме?
– Полиция разрешила на время следствия, все равно ведь стоит пустой.
– Хорошенькое дело, – удивилась та. – Разрешили. Да кто они такие?
Тяжелый оценивающий взгляд прошелся по Антону сверху вниз.
– Ладно, – она вздохнула. – Живи пока. Считай, что я добро дала. Только учти, тут тебе не город. У нас в деревне жизнь особенная. Тут каждый на виду, как в бане.
Антон осторожно кивнул, показывая, что урок усвоен.
– С кем попало не водись, – предупредила библиотекарша. – На пляже много болтается дачников, тунеядцев, пьянчуг всяких. Сначала в шахматы играют, потом в карты, потом проигравший за самогоном бежит. Дорожка это скользкая. Не успеешь оглянуться, а они уже голые по деревне скачут.
– Не может быть… – пробормотал он. – Я-то надеялся, что здесь, в деревне, э-э-э… место образцовой культуры и быта.
– Напрасно надеялся. У нас хоть и деревня, но хулиганья хватает. Всякой твари по паре – и алкоголики, и туристы, и уголовники всех мастей. На хуторах картежные дома устроены, туда местная шпана стекается со всего района.
– Я слышал, тут и сектанты есть…
– Есть, – оживилась тетка, – есть такие отщепенцы рода человеческого. Сектанты языческого вида. У них тут целое змеиное гнездо. Неподалеку через лес стоит заброшеный хуторок, а там стойбище. В поле истуканы торчат, девки с мужиками пляшут и поют дурными голосами, и вой стоит на весь колхоз. Тебе к ним не нужно. Будут уговаривать – не соглашайся. Лучше уж голым по деревне.
Антон начал смутно догадываться, что бег в голом виде по деревне для местных является главным маркером моральной деградации, но существуют прегрешения и похуже.
– Это зараза прилипчивая, потом от таких знакомств не избавишься. Правильно говорили классики, – библиотекарша ткнула толстым пальцем в одну из развешанных по стенам табличек, на которой было выведено: «Береги честь смолоду!»
– Вот, Надежда тебе пример – девушка приличная, хозяйственная, хоть и упрямая… Она над тобой шефство возьмет, чтобы не связался с плохой компанией.
Антон выдохнул с облегчением. Если это единственное условие, при котором ему разрешается пожить здесь бесплатно некоторое время, пока преступников не поймают и не вернут деньги, то он был целиком «за».
Однако последующее многозначительное молчание подсказало ему, что главное испытание впереди.