Антон машинально потянулся, проверил – мобильник был на месте. Кстати, и пакет с деньгами по прежнему находился за ремнем. Однако…
– Говорю Пеструхе – не трожь, – продолжила она. – Мы его домой, кисляком отпоим. Жалко, если помрет. Она говорит – кто понесет, он же килограмм сто? Говорю – я понесу. Я Буренку несла, когда у нее щепка в копыте застряла.
В голове у Антона все запуталось. Зорька несла Буренку? Это о чем вообще? Что у них за имена такие странные, как клички у коров?
Отец Авгий опередил его.
– Я догадываюсь, о чем вы хотели бы спросить… – с улыбкой сказал он. – Дело в том, что наши братья и сестры носят имена тех животных, за которыми ухаживают. Человека и животное, что связаны одним именем, мы называем идеальной парой. Мы верим, что после смерти сестры Пеструхи ее душа перейдет в тело ее сестры-коровы, и наоборот.
– Я этой сестре-корове так и говорю – как же его оставлять? – продолжала девушка Зорька. – Он тихонько лежал, потом глаз открыл. Я ему говорю – живой? А он говорит, живой, потому что это истина, а истина есть субстанция. Еще говорит, есть верхний мир, а есть нижний, только к нему ключ нужен, а в нижнем мире есть солнце, которое по-настоящему камень, а из камня растет стебель. А стебель это совершенство, из которого тоже кто-то растет, только я забыла…
Антон закрыл глаза, представив себе картину, как он лежит в какой-то канаве и несет эту чушь, по неизвестной причине застрявшую у него в голове.
– Ну, это я, пожалуй, на солнце перегрелся…
– Солнце, говорите? – переспросил отец Авгий. – Верхний мир? – теперь он с нескрываемым интересом и даже некоторой тревогой смотрел на Антона. – Любопытная космогония, хотя и не слишком оригинальная…
– Он и про богов говорил, – заметила девушка по имени Зорька, очевидно, довольная тем, что ей досталась роль важного свидетеля.
– Это каких же богов, Зоренька? – осведомился хромой.
– Да всяких… – сказала та. – Он, как на холке у меня ехал, все мычал, как теленочек, но я разобрала. Гермес, говорит, Зевс, Аполлон… и другие. Они, говорит, ключ к нижнему миру.
– Гермес? – удивился отец Авгий. – Вы говорите, Гермес?
Антон замялся.
– Сам не понимаю, что это значит. Бредил, наверное…
Он увидел, как желваки на скулах отца Авгия задвигались. Черные глаза вперились в него пронизывающим взглядом.