Странная вещь – время. То оно летит скоростным экспрессом – так, что от мелькания дней и событий рябит в глазах, то тащится черепахой. И сколько не подгоняй его – бесполезно: время знает свой ход, и воле человека оно не подвластно. Но, как подвластен ему человек! Время может всё: поднять, низвергнуть, искалечить, даже убить. Стрелку порой кажется, что с ним произошло последнее. Может потому ему всё безразлично, кроме ненависти и желания мстить?
Вот уже третий день он наблюдал за вражеским снайпером, и каждый вечер видел, как сверкают его окуляры. Теперь он не сомневался, что снайпер охотится за ним.
– Шиш! – смеялся Стрелок, с трудом растягивая губы в усмешке. – Не дамся. Не возьмёшь!… Плевать на то, что ты кадровый убийца! Я пересижу тебя и не упущу свой момент.
Он не спешил, зная, что нужно бить наверняка, ведь погибать он не собирался: в его груди неугасимым огнём пылала ненависть и желание отомстить полной мерой. За всё! За родителей, за его изломанную жизнь, за любимую девушку, которую он никогда больше не увидит… А потому выдержки у него хватит.
Чтобы не захлебнуться от ненависти, он подолгу смотрел перед собой и читал стихи, которые всегда любил и многие знал наизусть. В последнее время он всё чаще вспоминал строки неизвестного ему автора, которые словно написаны о нём самом, о таких, как он.
Под колёсами белою пылью клубится дорога,
И не знаешь, в какой колее притаился фугас.
Помолись за меня, попроси разрешенья у Бога
Мне увидеть тебя и обнять лишь один только раз.
Помолись за меня на коленях у детской постели,
Лишь с молитвой твоей я уже ничего не боюсь —
Помолись за меня, мы так мало с тобою успели!
Помолись за меня, и я точно вернусь. Я вернусь!
Я вернусь на рассвете по старой знакомой дороге,
И такая кругом будет в мире стоять тишина!
Ты откроешь мне дверь, и обнимемся мы на пороге,
И вот так простоим целый день напролёт, дотемна.
Там, наверное, дома сейчас всё засыпано снегом,
Толстый лёд на реке, но уже дело близко к весне,
Это так далеко – а пока под пылающим небом
Мы идём в никуда, на расплавленной солнцем броне…
Здесь в чужом позабытом краю откровенного ада
Правит наглая смерть, и отбоя нет от воронья.
Здесь молитва твоя – для меня во спасенье награда,
Помолись за меня, я прошу – помолись за меня!..
Под колёсами белою пылью клубится дорога,