– Ничего нового. Вчера всю ночь играл на «старзах»*.
– И как?
– По итогу вылетел десятым в шесть утра. Дали сто сорок баксов. Подтереться ими прикажете?
– Наша песня хороша. Подай «парлик» из бардачка.
Водитель открывает окно и закуривает. В салон врывается вой полицейской сирены.
– Да, в последнее время в Интернете как-то не очень дела идут. За месяц просел на треть банка.
– Не бедствуем, тем не менее. Или, может, ностальгируешь по работе в редакции? А?
– Конечно, – протягивает пассажир, – завтра же главреду позвоню и попрошусь обратно.
– Удачи. А я помощником юриста устроюсь, раз такая пьянка. Буду в бумагах копаться – не зря же диплом получал.
– Мы-то не пропадем. ЭлЭма куда пристроить?
– Завод?
– Думаю, там ему с мужиками весело будет. Правда, зная ЭлЭма, сопьется ведь бедняга.
Оба товарища смеются.
– А вот, кстати, и он.
Загорается поворотник, «Шкода» притормаживает у обочины за желтой маршруткой. На заднее сидение плюхается ЭлЭм. Он жует арахис в шоколаде, запивая энергетиком.
– Здаров, пацаны, – говорит он набитым ртом.
– Привет, труженик, – отвечает пассажир, протягивая руку.
– Костыль, – прожевав, ЭлЭм толкает в плечо водителя, – как ты, братик?
– Лучше всех. Дай попить.
Машина въезжает на длинный мост. В черной водной ряби отражается свет фонарей набережной. На мосту стрелка спидометра вскакивает вверх.
– Готов к труду и обороне? – спрашивает Свят у ЭлЭма.
– Денег много не бывает.
– Слышал? – обращается Свят к водителю. – Вот это настрой.
– Понял, принял. На сегодня сон отменяется, – подкрутив регулятор громкости, Костыль до упора вжимает педаль газа.
***
Тяжелую металлическую дверь без вывески открывает охранник в костюме размера ХХЛ, с микрофоном в ухе и выпирающей вперед краеугольной челюстью. Троица исчезает внутри громадного бизнес-центра, угрюмо нависшего над городом. В конце тускло освещенного коридора – еще одна дверь со звонком. Спустя минуту ожидания щелкает электронный замок, и уже другой секьюрити кивком приглашает гостей войти.
Тот, кто однажды бывал в покерном клубе, ни с чем не перепутает стоящий там шум – когда десятки людей одновременно перебирают пальцами фишки. Этот шелест напоминает гудение пчелиного роя – эдакий унисон множества отдельных звуков. Если проводишь за столом много времени, нужно куда-то девать руки. Это входит в привычку, и вскоре, при виде фишек у тебя начинается ломка, ты больше не контролируешь свои кисти – они принадлежат той горке пластмассы.