Поминуха в Кушмарии - страница 14

Шрифт
Интервал


Довольный Васику не смог удержаться от поучений:

– Ну вы даёте, тётя Анна, это уж точно. Цветы не вам, а покойнику в гроб. Ладно, я за выпивкой.

Анна потупилась:

– Не серчай на старую. Шампанское не забудь. Василий замахал руками:

– Какое шампанское? У нас же поминки, а не праздничный обед. Шампанское выпьем, когда Митька вернётся.

И разгоряченный Василий ушёл.

Анна поставила у крышки гроба корзинку цветов, всплакнула. Стала мечтать о том, как вернётся её вихрастый Митенька, привезет невестку. Потом внук или внучка будет её за подол дёргать и просить коржик. Анна заулыбалась. Такой и увидел её первый завсегдатай клуба.

По велению природы улыбка изначально призвана вызывать у собеседников ответную. Не случайно угол падения равен углу отражения. В юридическом мире города появление в рабочее время подобия улыбки на лице Георгия Васильевича символизировало одно: суд принял сторону прокурора – и обвиняемый получил максимальную меру наказания. Другие причины не рассматривались. Георгий Васильевич искренне недоумевал: «Какое веселье, когда кругом преступность?!» Но сегодня была суббота, любимый квасной день, можно и расслабиться. У него даже изменилась обычно строгая, неуступчивая походка. Он ступал мягко.

Прокурор любил напоминать «Закон – дело святое», и в душе уверовал, что Создатель всех видит, а к некоторым присматривается. Черт это знает и ведет за ними особое наблюдение, желая переманить в свой лагерь. Из драгоценностей у прокурора были лишь золотое правило – «закон – основа всего», и бриллиантовая жена, не мешавшая его соблюдать. Прокурор оставался всегда верен закону, а также жене, вопреки природе мужчины:

– Добрый день, Анна Георгиевна, – улыбнулся законник, – у тебя день рождения, может даже юбилей? Какие красивые цветы тебе подарили.

Анна продолжала улыбаться:

– Здравствуйте, Георгий Васильевич. Юбилеи бывают у начальников да знатных людей, а эти цветы на поминки.

Анна взяла у прокурора целлофановый пакет. Прокурор посмотрел по сторонам, увидел крышку гроба, венок:

– У тебя горе?

Анна вызволила трехлитровую банку из пакета:

– Вам какой квас: для окрошки, замы или пить?

Георгий Васильевич, привыкший добиваться ответа на свои вопросы, начал допрашивать Анну:

– Кто-то умер?

– Никто. Так какого квасу?

– Оставь квас. Любого. Какого рожна здесь гроб? Зачем он? Анна искренне удивилась: