Сталин после Ленина со своей насильственной коллективизацией делает новую попытку ввести коммунизм в деревне, снова ввести коммунистическое крепостное право, закрепить крестьянина за его деревней, его колхозом или совхозом. Но и он после голода 1932–1933 гг. отступает и делает уступку «частнособственническим инстинктам крестьянина» и возвращает ему часть земли в виде «приусадебных участков», т.е. дает крестьянину возможность производить продукты питания для себя и на рынок.
Получается, что с марксистской точки зрения, с точки зрения марксистской утопии, социализма в точном марксистском смысле этого слова у нас не было. Наша советская организация производства, соединяющая плановое хозяйство с рынком и денежными, экономическими стимулами к труду ближе всего к проекту сенсимонистов. От частнособственнической цивилизации у нас остался не только частный индивидуальный быт (в 30–40-е и даже 50-е годы ХХ в. более половины населения страны жили в частных домах), но и индивидуальное, частное производство в деревне и огромный рынок частно производимых продуктов питания. В СССР было много городов, особенно в Сибири, на Украине, я уже не говорю о Кавказе, Средней Азии, где население покупало мясо, молоко, овощи только на рынке. Подобная ситуация была до середины 1960-х годов и в моей родной Одессе.
Единственное, что никогда до Горбачёва не подвергалось ревизии, так это политическая система, обеспечивающая прикрепление населения, всего населения к СССР. Государственное крепостное право, т.е. отсутствие права на добровольную эмиграцию, выезд за пределы страны, сохранялось до реформ Горбачёва. До реформ Горбачёва сохранялась и уникальная особенность советской экономической системы: она обладала способностью в огромных размерах перерабатывать неживое – уголь, руду, лес, использовать движение воды, – но не умела производить живое, т.е. продукты питания. Мы были велики в своей способности производить орудия войны, орудия смерти, но были ничтожно слабы в умении производить то, что нужно человеку для жизни. Кризис сельскохозяйственного производства, который был спровоцирован коллективизацией, продолжался шесть десятилетий. Сохранялось преследование за инакомыслие, т.е. за попытки поставить под сомнение власть КПСС, советскую экономическую систему и советскую идеологию.