Николай II, как известно, решился «даровать» стране Государственную думу, наделенную рядом полномочий, и основные гражданские свободы (знаменитый манифест 17 октября 1905 г.) лишь после поражения в Русско-японской войне 1904–1905 гг., в условиях вспыхнувшей революции и под давлением ряда высших сановников. Однако в дальнейшем, по свидетельству С.Ю. Витте – одного из авторов манифеста, назначенного затем премьер-министром, усилия окружения императора были направлены на то, чтобы выхолостить суть этой реформы [1, с. 576–578]. Впрочем, окружение прекрасно знало, чего хотел император.
Вместе с тем деятельность Государственной думы, часто поддававшейся соблазну демагогии и популизма, показала, что, чем жестче политический режим, чем больше он изолирует оппозицию от государственных дел, тем безответственней эта последняя ведет себя и тем оказывается менее способной к управлению государством, когда приходит к власти. События между Февральской и Октябрьской революциями продемонстрировали эту закономерность особенно ярко. Иными словами, чрезмерно жесткая система власти создает ситуацию замкнутого круга, вырваться из которой чрезвычайно трудно. Забегая вперед, приходится констатировать, что России не удается выйти из нее до сих пор.
Конечно, существовали объективные причины, осложняющие переход к менее жесткой организации государственной власти, – огромные размеры страны и наличие в ней частей, которые весьма различались по уровню социально-экономического развития, национально-этническому составу, религиозным верованиям, культурным традициям. До 1914 г. действовали, например, один гражданский кодекс для российских губерний и другой, более «продвинутый», – для Польши и Прибалтики. Великое Княжество Финляндское имело собственную полицию и таможенную службу, а в среднеазиатских владениях для ряда категорий дел функционировали суды кади, имевшие право выносить приговоры на основе обычного права и норм шариата.
В этих условиях авторитарное правление казалось наиболее удобным и надежным способом обеспечивать единство страны. Проблема была в том, что из-за чрезмерной жесткости оно не позволяло нормально развиваться живым силам общества, обеспечивать эволюционным путем приемлемые компромиссы между консервативными и либеральными силами, между старыми и поднимающимися фракциями элит, своевременно отвечать на формировавшиеся новые потребности, в частности в большем социальном прогрессе и справедливости.